Темнеть начнет в девять. Значит, еще восемь часов. Восемь долгих часов, живот, кстати, уже сейчас подвело от голода. Все получится, как она задумала. А если нет? Ведь она, как назло, очень вынослива. Что будет, если она все-таки выдержит? Вернется, все будут на танцах, и ее жертва окажется напрасной. Посмотрят на нее, пожмут плечами — «опять эта идиотка Ильземари со своими фокусами», — а через два дня все забудется. Ну нет, на сей раз она своего добьется. Заставит их. Она и раньше добивалась всего, чего хотела. Воля у нее железная.
Ильземари решительно сняла с головы шляпу и с непокрытой головой — в одной руке корзина, в другой шляпа в горохах — зашагала по дороге.
Солнце все припекало, жгло волосы, голову. В дрожащем воздухе стали расплываться дорога, деревья, в глазах заплясали красные чертики. Вдалеке показалась длинная процессия. Мужчины в цилиндрах несут гроб, на котором большими буквами, мелом выведено ее имя. За гробом идут бабушка и брат. Бабушка плачет, утирая глаза платочком, который Ильземари сама обвязала кружевом. Брат поддерживает ее под руку.
ОНА СДЕЛАЛА ЭТО РАДИ НАС!
Дальше следуют одетые в черное жители города. Люди идут, опустив головы: Ильземари узнаёт девочек из своего класса. Но они так быстро отворачиваются, что она никак не может насладиться по-настоящему чувством вины, которое написано на их лицах. Позади процессии легким танцующим шагом идет Сюзанна в светлом летнем платье с большим вырезом. Рядом с ней агроном в шортах и клетчатой рубашке, завязанной на груди узлом, так что видна полоска загорелого живота. Они беззаботно улыбаются Ильземари. Рука агронома на плече Сюзанны, скользит глубже и глубже в вырез платья.
Ильземари сердито встряхнулась, прогоняя наваждение. Но вот и старые вишневые деревья, про которые говорил агроном. Она аккуратно положила свою шляпу на высохшую траву и стала карабкаться на дерево, упираясь босыми ногами в корявый ствол.
От жары и напряжения у Ильземари закружилась голова, и она некоторое время неподвижна сидела на дереве. Потом встряхнулась и рьяно принялась обрывать вишни. Вскоре она потеряла ощущение времени, руки механически повторяли движения, все мысли куда-то улетучились, осталось только одно ожидание.
Она ждала: вот-вот лопнет гнетущая тишина этого жаркого полудня, раздастся треск мотоцикла — агронома всегда слышно издалека, — разболится голова, начнет тошнить… Хоть что-нибудь да произойдет. Но ничего не происходило. Ильземари перетащила корзину к следующему дереву. Урожай был никудышный. Старые деревья, объяснял агроном. Но ей это было все равно. Она снова взобралась на дерево и, пока отдыхала, с удовлетворением отметила, что голова у нее горит, словно наполненная горячим газом. Она работала уже через силу, мысли путались.