Неожиданный визит (Вольф, Вернер) - страница 373

Петер восторженно смотрит на меня, а у меня ком подступает к горлу. Он замечает, что я не в себе, и берет со стола обернутую книгу. Любовно разглаживает страницы.

— Жаль, он с удовольствием поговорил бы с вами о ней..

— Гм, — говорю я и быстро добавляю: — У вашего отца тоже была моя книга, «Наследственность человека» Курта Штерна.

Петер поднимает брови:

— «Наследственность человека»? Но ведь он ничего в этом не понимал.

Я снисходительно улыбаюсь:

— Он всегда утверждал, что интеллигентный человек может разобраться в любом специальном вопросе. Интересно, он действительно прочитал книгу?

Петер сердито смотрит на меня, идет в спальню, берет с ночного столика Ковальского книгу в оранжевой обложке. В книгу вложены длинные полоски бумаги, исписанные от руки.

Я хочу положить цветы на могилу Ковальского. Но продаются только хризантемы и орхидеи. В памяти возникает его голос:

— Терпеть не могу орхидеи, и хризантемы тоже, эти пышные нижние юбки в стиле барокко. Я, в конце концов, коммунист, а не буржуа.

Я смеюсь. Люди оборачиваются на меня. Полевые цветы, вот что было бы в самый раз. Но лето давно прошло.

Перевод А. Воробьева.

Порою Энна представляет себе, что прежде стволы у берез были совсем белыми. Сплошь белыми. Сдерешь бересту, а под нею опять чистейшая белизна.

Может, где-то и впрямь есть такие березы.

Вырежут парень с девушкой сердечко или первые буквы своих имен, и остается печальный след неизгладимым шрамом на белой березовой коже.

Береза вроде сорной травы, где ее только нету.

Холм за домом, бывший терриконик, давно зарос березняком.

По весне Энна режет березовые ветки, и со срезов течет сок.

В иные дни сок капает с веток и листьев сам по себе. Значит, весна в самом разгаре.

А печаль что березовые слезы со срезанных веток.

Влюбленным нравится сниматься под березой. Вот и виднеется за ними на фото пятнистый ствол, а сверху свисают ветки.

Над глазами березы — низкие брови. Вокруг каждого отростка темнеет пятно строгого, грустного глаза. У самых корней глаза сливаются в сплошную бугристую зелень.

Здешняя местность менялась с годами — где поднималась, а где опускалась. Пустую породу извлекали из-под земли наружу. Мало-помалу насыпные холмы срослись с недальними горами.

Зазеленел со временем и последний терриконик. Березы, кругом березы. Паутина тропинок оплела березовые холмы.

Справа от холмов — поля, слева — поселок. Раньше под ними был уголь.

Неподалеку от последнего холма стоит дом Ремтростов. Уголь чуть было не погубил его. Однако дом устоял, только стены пошли трещинами. Он еще вполне прочен, правда, чуток покосился.