Слушая, с каким восторгом мать рассказывает о своих архивных изысканиях, Бриджит невольно улыбнулась. Семейная генеалогия была настоящей страстью Маргерит Николсон.
– Это был мой прадед и, соответственно, твой прапрадед, – добавила Маргерит. – Теперь американская часть истории нашей семьи более или менее ясна, осталось разобраться с нашими французскими корнями. Кем были наши предки, где они жили и так далее… Я знаю, что среди родственников Филиппа и Тристана де Маржераков, которые первыми иммигрировали в Америку, было несколько графов и маркизов, но о них мне почти ничего неизвестно – равно как и об их жизни до переезда сюда.
– Надеюсь, тебе удастся найти какие-то сведения здесь, в Штатах, – заметила Бриджит. На самом деле она была равнодушна к увлечению матери и никогда не разделяла ее интереса к семейной истории. Предки казались ей скучными, ничем не примечательными людьми, которые к тому же жили так давно, что порой представлялись Бриджит современниками динозавров.
– Пожалуй, в Мормонской библиотеке действительно кое-что найдется, и побольше, чем во Франции, – сказала Маргерит. – Ведь их добровольные помощники скопировали все французские документы и переправили сюда. В европейских странах эта работа поставлена на высоком уровне. В ближайшее время я планирую съездить в Солт-Лейк-Сити, где находится центральный мормонский архив, но и в здешней библиотеке тоже достаточно материалов.
Бриджит снова кивнула, пытаясь изобразить заинтересованность, но Маргерит это не обмануло. Она знала, что дочь довольно равнодушно относится к ее поискам.
После этого они заговорили о других вещах – о театрах, опере и балете, которые очень любили обе. Потом Маргерит рассказала дочери о новом романе, который она читала, заметив, что в ее время подобных книг вообще не было. Когда же все безопасные темы оказались исчерпаны, разговор все-таки свернул на Теда и его экспедицию. Избежать этого, наверное, было невозможно, поскольку Маргерит продолжала возмущаться его поступком, причинившим ее дочери такое разочарование. Бриджит, впрочем, успела настроиться на философский лад, кроме того, она винила в случившемся и себя. Маргерит, однако, было нелегко с этим согласиться. Она считала, что после шести лет, проведенных вместе, Тед должен был, по крайней мере, предложить Бриджит поехать с ним в Египет. Он же, напротив, воспользовался своим отъездом как предлогом, чтобы разорвать с ней отношения.
Наконец Маргерит спросила дочь, какие у нее перспективы получить новую работу. Бриджит по-прежнему хотелось остаться в Бостоне, однако она понимала, что откликов на разосланные ею анкеты ждать пока рано. Университеты еще не закончили обрабатывать заявления абитуриентов; лишь после того, как подходящие кандидаты будут отобраны и зачислены на первый курс, соответствующие департаменты начнут решать кадровые вопросы. Это означало, что примерно до середины мая ей ни на что рассчитывать не приходится, разве только в каком-то из университетов случится какой-нибудь форс-мажор, однако в этом последнем случае ей предложили бы разве что временную работу, а Бриджит это не устраивало. Уж лучше подождать, сказала она с улыбкой, когда предложения посыпятся на нее как из рога изобилия, чтобы она смогла выбрать самое подходящее. До этого момента, однако, оставалось еще несколько месяцев, и Бриджит хотелось найти себе на это время какое-нибудь не слишком обременительное занятие. Быть может, после небольшого перерыва у нее снова пойдет работа над книгой, предположила она, и тогда все будет просто замечательно. О том, чтобы помочь матери в ее генеалогических исследованиях, Бриджит даже не подумала. Составлять длиннейшие списки давно умерших, хотя и, безусловно, респектабельных родственников ей было неинтересно. Это занятие было, пожалуй, даже поскучнее ее собственной книги! Другое дело, если бы среди их предков был бы какой-нибудь знаменитый преступник, пират или на худой конец авантюрист-первооткрыватель. Подобное обстоятельство, считала Бриджит, могло бы в значительной мере оживить их уныло-добропорядочное фамильное древо.