Так что я упаковала все свои открытки, выкинула базилик и переехала к ней, в прекрасный коттедж в районе Бруклина, о котором я даже и не слышала до того лета, расположенный вдоль Проспект-парка и больше похожий не на Нью-Йорк, а на пригород Новой Англии, где я выросла. Я спала в комнате средней сестры Оды – когда я узнала, что она была старшей из трех сестер, была шокирована до глубины души, – и мы проводили время, скрываясь от жары и подавая заявления на всяческую работу, которую только могли найти. Ну, я-то точно – в маниакальных порывах; Ода была более систематична в своем подходе, много времени проводила на диване, хмуро насупившись и рисуя в блокноте. Мы съели умопомрачительное количество американского сыра.
Мы много ругались, пытаясь выяснить, что делать дальше с нашими жизнями. Она становилась раздражительной и замкнутой, а я же начинала грубить и обвинять, и не раз мы вдруг начинали кричать друг на друга прямо на улице, и никто из нас не мог припомнить потом, что же послужило причиной ссоры. Но мы начали замечать странные вещи. Из этих споров мы всегда выходили лучше, чем мы были раньше. На нас снисходили крошечные откровения: «О, когда ты сказала это, ты на самом деле имела в виду вот это. – А-а-а, ну, понятно, это был риторический вопрос…»
И чем чаще это происходило, тем больше мы сокращали разрыв между начальной вспышкой и конечным пониманием. Мы научились перепрыгивать эту часть спора почти сразу же. Мы научились разговаривать на языке друг друга и начали придумывать наш собственный общий язык. Мы научились друг у друга способам, как вести себя перед другими людьми, особенно когда мы чувствовали себя неуютно или неуверенно: шоу Оды было пофигистично-наплевательским, но вызывающим, с прямой отсылкой на сиськи (на самом деле потрясающие) ее обладательницы; шоу Аланны же было пронзительно-писклявым и улыбчивым до жути.
«ВСЕ ТАК КЛАССНО!» – щебетала я.
«Ага, пофиг», – бормотала Ода.
Правда о нас была где-то посередине. Она оптимистична и ранима, способна почувствовать мое настроение, иногда даже раньше, чем я. И пусть я не выросла в Бруклине и не владею французским в совершенстве, но я тоже могу найти в себе душевные силы и силу воли.
После месяца совместного проживания я получила работу. Это была не та работа, к которой нас готовили на курсах: не нужно было отвечать на звонки или читать рукописи. Нет, это был веб-сайт, тот самый, который все чаще и чаще выскакивал в моей ленте новостей в Facebook, но я и не думала об этом, пока там не запостили перечень вакансий для нового раздела, посвященного стилю жизни женщин. Дикий Запад интернета похож на такое местечко, где можно вытворять все, что угодно, до тех пор, пока кто-нибудь не попросит прекратить или же ваш запал не угаснет, или же ваша компания скоропостижно не закроется, в зависимости от того, что случится в первую очередь.