В том крошечном бутике я сама закончила вышивать слово «Игрок» на штанах, в основном для того, чтобы она больше не материлась громко и вслух, но также и потому, что мне нравится это делать, и мне нравится она, а она хотела, чтобы эти штаны были. Иногда все так просто.
После того, как мы уйдем из этого магазинчика, скорее всего, мы проведем день, как обычно: будем бродить по городу, заходить на барахолки и в секонд-хенды, делиться пивом и бургерами, встречаться с другими друзьями и заглядывать на вечеринки не дольше, чем на пятнадцать минут. Может, мы заглянем друг к другу в гости, чтобы немного поспать или принять душ, или отдохнуть в тишине, прежде чем вновь вернуться в мир. Может, мы пойдем каждая своей дорогой и решим встретиться позже. Мои дни с Одой сливаются вместе, потому что их было так много и потому что их будет, с толикой удачи, еще больше.
У меня есть куча способов узнать, сколько сейчас времени. Примерно на 37 квадратных метрах моего жилища у меня есть плита, микроволновка, компьютер, iPad и телефон, и когда бы я ни взглянула на них, первое, что навязчиво бросается в глаза, – это цифры. Они показывают время с разной степенью точности. И вообще, часы на микроволновке хоть когда-либо в истории человечества показывали точное время? У меня есть два календаря дома и еще один на работе, не говоря уже о Google-календаре, который синхронизируется со всеми моими i-девайсами и дробит мои дни на аккуратные почасовые отрезки. Но есть моменты, когда мне хочется чего-нибудь не такого точного, не такого строгого, не такого широковещательного, добытого с помощью бесчувственного спутника в миллионах километров от меня. Мне нужен иной способ измерения, более теплый, мой. Мне не нужно знать точно, что сейчас, к примеру, шесть часов, мне нужно знать, что сейчас примерно где-то около шести…
Это, конечно, немного нелепо. Шесть – это когда вы садитесь в поезд, прежде чем он уедет, или договариваетесь с другом о встрече в ресторане.
Шесть – и так устроены школы и работа, и любая часть общества, в которой требуется более одного человека для выполнения задания в данный момент времени. Шесть – для взрослых, а около шести – явно нет.
Но быть взрослым – это такая тягомотина. Я не боюсь времени в полном смысле этого слова, но оно меня возмущает. Оно расстраивает меня, оно сдерживает меня, а потом оно ускользает, не дав мне возможности наверстать упущенное. Оно вынуждает меня бороться с ним, разрывая свою жизнь на большие скучные куски: сколько времени осталось до того, как я окончу колледж; сколько времени осталось до того, как я найду свой дом или работу, или человека; сколько времени осталось до того, как я, наконец, доберусь до того дня, где и кем я всегда хотела стать, всегда ждала этого. Я нетерпелива. Я готова покончить со всем этим. Я готова покончить со всем этим