«Не могу представить, что доживу до девяноста, – сказала моя бабушка в свое последнее Рождество. – Сколько еще дней осталось чистить эти чертовы зубы?»
Тела просто… есть. Они – боль и удовольствие, знание и непонимание, глубоко личное и весьма публичное, с вами или против вас, или же они совершенно равнодушны к вам. Но что им всем без исключения необходимо, по крайней мере, там, где я живу, – это одежда. Как будто недостаточно просто иметь тело, теперь еще приходится покупать одежду, в которую нужно облачить тело, чтобы можно было вывести его с собой в мир. Постоянно приходиться выслушивать, как вам твердят снова и снова, что вы не совсем правы, что вы не совсем взаправдашняя просто потому, что вы не можете выразить свое блистательное Я в произвольно выбранной серии мешков из ткани (сделанных кем-то, живущим на этой же планете в том же году, что и вы, но кто, скорее всего, не зарабатывает и близко к прожиточному минимуму; разработанных и навязчиво впариваемых, и доставляемых вам некоей безликой корпорацией, которой не интересны ваши человеческие качества, кроме дебетовой карты Red Sox в разваливающемся бумажнике, некоей корпорацией, которая на самом деле только выигрывает от вашего бесконечного чувства несовершенства).
На самом деле мне нравится одежда, и, в общем-то, у меня такой тип тела, доставшийся мне по наследству, которое достойно того, чтобы его наряжали: белое, стройное, женственное, из безбедного прошлого и безбедного настоящего. Я не могу даже представить себе борьбу тех, кому приходиться противостоять обществу, кого оно награждает гораздо худшими эпитетами, чем «Вот так шнобель!» или «Потрясающе, как вам так классно удается сочетать и прыщи, и морщины, Бенджамин, мать его, Баттон!» (Последнее – это учтивое замечание моего собственного мозгаю.)
В основном мне нравится, как я выгляжу. Мне нравятся мои плечи, прямые благодаря годам выступления в хоре, и моя улыбка, пусть она и превращает мои глаза в тонюсенькие щелочки на фотографиях. Мне нравится, что мои сиськи – маленькие, а моя задница – большая; мне даже нравятся мой нос и брови (и то и другое, по крайней мере, на размер больше, чем нужно), пусть они и вдохновляли многих отпускать достаточно гадкие комментарии, от которых я рыдала, когда была моложе. Мне нравится носить забавные комбинезоны и укороченные топы, и много сережек, и рисовать стрелки на глазах. Мне нравится краситься каждое утро, эти десять или пятнадцать минут противостояния со своим собственным лицом, его сглаживание. Мне нравится вооружаться нежно, мягко против стремительного натиска внешнего мира.