, «чирикающий» и подмигивающий мне исподтишка.
Разве это не похоже на кошмар? Да, так и есть. Не знаю, изменился ли Twitter или изменилась я, но после пары лет постоянного пролистывания ленты новостей, сопровождающей меня и на работе, и дома, и в телефоне, я стала уставать.
Во-первых, я не хотела больше видеть обновления от нескольких человек: парни, с которыми я встречалась, и у нас ничего не вышло; всякие журналисты, оставляющие гадкие и совершенно неконструктивные комментарии про своих коллег; все прочие, кто, казалось, использует Twitter только для демонстрации своего цинизма. Я познакомилась с кнопкой выключения звука и продолжила, решив, что можно выбирать, с кем дружить. Я допускаю – многие тоже находят меня чертовски раздражающей. (В конце концов, почти все, что я писала в Twitter’е, было про пряжу, про фургончики с мороженым и про улитку, моего недавно приобретенного домашнего любимца.)
Но потом общение в Twitter’е стало напоминать хождение по кругу. Циклы реагирования на публикацию стали короче, истеричнее, резче: происходило что-то, а потом реакция на это что-то, реакция на реакцию, издевка над реакцией и над реакцией на реакцию, а потом новая порция информации, порождала новую реакцию и реакцию на реакцию и, следовательно, издевки, и вновь происходило что-то; все стараются сравнить и объединить оба этих «что-то», и божечки, все это стало крайне, крайне утомительным.
Я наблюдала эти бесконечные циклы (это слишком ласковое слово для такой безумной гонки), о, и сама участвовала в них, хотя, вероятно, лучше бы я занималась чем-то более полезным, например, работой). А решение было очевидным: просто… не надо! Отвернись!
Всякий раз, пытаясь объяснить это своим не виртуальным друзьям или психотерапевту, я никак не могла сформулировать, почему я не могу от этого всего отказаться. Ближайшая аналогия с Twitter’ом, которая приходит мне на ум, это школьная столовая. Есть друзья, а есть «друзья», и те, с кем хочется подружиться, и те, кто хочет подружиться с тобой, и старшеклассники, которые даже и не подозревают о твоем существовании, поэтому ты просто сидишь, помалкиваешь и слушаешь. И нельзя просто взять и сознательно отказаться ходить в столовую, особенно раз уж ты там обедаешь. Все время будешь волноваться, что пропустишь что-то важное, или, еще хуже, что люди будут обсуждать тебя за спиной.
Но, конечно же, ничего ты не пропустишь, ведь что бы то ни было, оно в любом случае отфильтруется всего за пару часов. И вдвойне верно, что у всех – свои заморочки и, по большому счету, всем все равно, что с тобой происходит, впрочем, так же, как и тебе. И это прекрасно! Но едва ли можно припомнить ситуацию, когда окружение настолько накалено, что даже самое малюсенькое сообщение, которое так усердно пишешь, превращается в возможность миниатюрного успеха или пустячного провала. Чувства, которые пробуждает интернет, – реальны; все, что там происходит, реально. Необходимость проверять телефон по сто раз в час, только чтобы удовлетворить непреодолимое желание увидеть, кто и как отреагировал на твою мысль, – реальна. Смотреть в телефон не столько, чтобы поразвлечься, а скорее, чтобы избежать… чего? Боли? Скуки? Бесконечного марша протеста своей собственной морали? Не могу объяснить, вот поэтому, видимо, я и возвращаюсь туда снова и снова.