Вдвоем мы очень быстро все нашли и подали и через полчаса, глядя на сереющее за окнами небо, уже были сыты, довольны и благодушны.
– Делай свою коляску и вези в покои родителей… или нет, в отцовский кабинет, – скомандовала разрумянившаяся старушка, и мы поехали в кабинет.
– А теперь запри дверь и сделай такой щит, чтобы никто не мог нас услышать.
Я понимающе кивнула – Манефа явно была осведомлена об особой защите этой комнаты. Даже самые добродушные и открытые люди нуждаются в местечке, где никто не влезет в душу. И маги ничуть не хуже, но им такое место приходится тщательно обустраивать.
– Ты уж прости меня, цветочек, – удрученно вздохнула Манефа, когда над нами заструился сиреневый купол, – что увела тебя оттуда. Но вот какая досада – не переношу я, когда люди вмешиваются в чужие сердечные дела. Про любовь много сказано и песен спето, но хватает в жизни и таких случаев, о каких в песне не споешь. А ко мне почему-то женщины всегда шли поделиться наболевшим. К старости так и мужчины потянулись. И знаешь, что я выяснила для себя? Во многих своих неудачах люди сами виноваты. Не заметили чужой любви, не оценили, не сохранили. Но еще больше безвозвратных потерь и разбитых сердец по вине советчиков и помощников. Все ведь считают, будто со стороны им виднее, и пытаются подсобить от чистого сердца, не понимая, что события должны идти своим чередом. Вот если ты в невызревшее тесто положишь начинку, пироги будут квелые, тяжелые, невкусные. Так и душа человеческая – не у каждого сразу принимает чужие чувства.
– Манефа, а поточнее ты не можешь?
– Могу, рыбка моя. Ты сегодня все мне рассказала – и о том, что принц твой ухаживать собрался, и даже в невесты тебя записал. Но невеста ты пока лишь тайная. А для всех знатных господ и дам – совершенно чужой принцу человек, раз сама из отбора ушла. И никому о своем звании сказать не можешь, да и прав никаких пока не имеешь. Понимаешь? Любовь – чувство свободное, сможешь ли ты его прятать, как украденное? Боюсь, ничего хорошего из этого не получится. А они все думают иначе, вот и набежали. И учитель твой, и Альгерт…
Бабушка смотрела на меня с любовью и огорчением, а я все не могла понять, при чем тут Ренд, Альми и король.
– Ну как же, – вздохнула она еще тяжелее. – Принц твой из дворца сбежал, и я его понимаю. Никому такого счастья, как навязанная женитьба, не пожелаю. Но ошибся он раньше – когда считал, будто сумеет переупрямить мать. А она умудрилась даже из тюрьмы его достать. И еще я очень хорошо понимаю, почему он возле тебя устроиться намерен. Когда мужчина сильно любит девушку, он просто не может ее не ревновать. Прежде он за тебя был более-менее спокоен, ты не кокетка и не ветреница, какие с бала на бал порхают. А там, на Харгедоре, вы живете в своем городке, вокруг молодые маги и воины, разные праздники, гулянья, говорят, цитадель на выдумки щедра.