– Я же попросила! – выкрикнула она.
Слёзы всё-таки прорвались и полились по щекам.
– Что случилось?
Да, вопрос дурацкий. Просто идиотский. Но ничего другого в голову не пришло. Она не ответила, только зло смотрела и продолжала беззвучно плакать. Я подошёл и помог ей накинуть рубашку, принялся застёгивать пуговицы.
– Вот что случилось, – выдавила Саманта. – Даже такое мне сложно сделать. Надеть рубашку. И штаны. А уж ботинки зашнуровать...
Она оттолкнула меня. Не очень сильно, но я отступил. Со злости она рванула рубашку, оторвав пару застёгнутых мной пуговиц. Рубашка снова свалилась с правого плеча.
– Теперь ты понимаешь, как мне нужна эта рука? Рука твоей подруги, но... Она мне нужна!
– Вуд мне не подруга, просто товарищ, – пробормотал я. – Но ей руки тоже нужны. Хотя...
Тут меня озарило.
Саманта подняла глаза, всё ещё заплаканные, но быстро высыхающие. Истерика закончилась так же резко, как началась.
– Хотя что?
– Ты хочешь именно механическую руку? Боевой имплантат? Или лучше живую, не такую сильную, но...
Она вздохнула, шмыгнув носом.
– Не шути на эту тему, – предупредила она. – Если вернёшь мне руку, я... Что угодно сделаю. Могу начать прямо сейчас. Если тебя не отталкивает такое уродство.
Она продемонстрировала культю. Я пожал плечами и демонстративно перевёл взгляд на грудь. Я вовсе не собирался брать с неё плату натурой, была у меня совсем другая мысль. Но сейчас ей было нужно именно такое внимание.
– Три с половиной, – сообщила она. – Размер груди. Мои тренеры по боевым искусствам жаловались на это с тех пор, как мне стукнуло пятнадцать. Мол, баланс не тот. Однако сиськи мне не помешали в конце концов положить их на лопатки.
– Я не шутил про руку, – ответил я, не приняв смену темы. – Есть возможность. Метаморф-целитель, есть у нас такой. Он уже однажды восстанавливал человеку руку. Правда, только что отрубленную. И вообще немного занимался пластической хирургией. Не всегда успешно, но с руками справляется.
– Я так понимаю, ценой за это будет не секс, – заметила она. – А жаль.
– Что?
Саманта рассмеялась.
– Ты симпатичный паренёк, но юный и наивный. Сколько тебе? Двадцать?
– Восемнадцать, – буркнул я. – А тебе?
– Двадцать семь. И последние четыре года прошли зря.
Я открыл рот, но сообразил, что она имела в виду раньше, чем задал очередной тупой вопрос. Снова внимательно осмотрел её. И всё равно не понял причин возникновения такой ситуации.
– У вас все мужики идиоты? Или какой-то пунктик в менталитете? Ну, насчёт целостности тела...
Саманта невесело усмехнулась.
– Обывателей отпугивает боевая травма. Солдат – неполноценность и неуклюжесть. Если б я, скажем, глаза лишилась, это была бы ерунда. А вот рука...