Саймон смотрит в свое меню, и я понимаю, насколько ему все это, наверно, скучно.
– Извините, я забыла, что у вас нет детей.
– Нет. Но я с удовольствием слушаю про вашу.
– Почему? – Я пытаюсь не допустить в мой голос настороженную интонацию.
– Потому что вы мне нравитесь, Лиза, – улыбается он. – Я хочу знать о вас больше, но вы сопротивляетесь.
– Знать-то обо мне особо нечего. Я живу скучной жизнью.
Я пытаюсь говорить шутливо и кокетливо, но у меня ничего не получается. Даниель. Мое сердце ноет под этим грузом.
– Ни секунды вам не верю. В тихом омуте и все такое.
– Но так оно и есть.
К счастью, возвращается официант, и я наугад выбираю эскалоп, морского карася и бокал шабли.
– Выпивоха из меня никакая, – говорю я. – Так что закажите только бутылку, если готовы выпить остальное.
Он смеется:
– Мне сегодня ехать в Кент на утреннюю деловую встречу в моем отеле «Грейнджер-хаус». Охота пуще неволи. Так что и мне один бокал. Если по-честному, то я тоже не люблю напиваться. Я слишком старый и занятой для похмелий.
Двойная волна облегчения накатывает на меня. Он не пьяница. И он не будет пытаться затащить меня в постель сегодня. В любом случае мысль нелепая, будто он захочет иметь секс со мной, но все же я боюсь этого. Я не была в постели с мужчиной много лет. Я много лет не была с мужчиной.
– Значит… – начинает он, и по его тону я знаю, о чем он сейчас спросит. Какая-нибудь вариация «расскажите мне о себе». – Вы сказали, что вот уже около десяти лет работаете в ПКР. А что было до этого?
– Ава, – просто говорю я. Боже мой, с чего же начать? До этого было столько всего. Слишком много. Целая вселенная жизни. Как было бы здорово суметь затолкать мою жизнь в тощенький абзац или превратить прошедшие годы в увлекательнейший анекдот. Ни то ни другое мне не по силам.
– Да? – В его глазах безмолвный вопрос.
Замужество, развод, отец Авы, другие бойфренды – все то, что интересует мужчин. Будто женщину можно оценить только по ее отношениям с другими мужчинами, а не по тому, что есть в ней или что она сама собой представляет. Интимная информация приходит позже. Для таких разговоров отводится ночь, головы лежат на подушках, в темноте видны только очертания лиц. Вот когда люди сдают друг другу свое оружие, надеясь, что их не заколют им ночью.
Приносят наше вино, я делаю глоток. Саймон все еще смотрит на меня в ожидании.
– Кто-то сказал мне, – начинаю я, – что человеческое тело заменяет целиком свои клетки за семь лет. Так что мы, по существу, совсем новые люди по сравнению с теми, какими были семь лет назад, а тот человек совсем не похож на того, каким он был тогда. Поэтому я часто думаю: почему всех так интересует прошлое других людей – ведь никто из нас уже не тот, что был прежде?