. Но последние пять лет я избегал разговоров о Лейси и Деклане, и это ничему не помогло.
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.
– Итак. Вернемся к квитанции. Мы совершенно уверены, что Брук знала о наезде, правильно? Она или была в машине, когда это случилось, или Кэтрин рассказала ей. – Эллери отпускает волосы и начинает теребить кулон на цепочке. – Кэтрин, должно быть, пришла в ужас от того, что это станет известно. Одно дело совершить наезд, но уехать после этого, даже не остановившись, чтобы помочь… она станет изгоем в школе плюс подорвет положение своего отца в городе. Не говоря уже об уголовном преследовании. Поэтому она решает это скрыть. И Брук соглашается ей помочь, но, думаю, она об этом пожалела. Она все время выглядела очень встревоженной и грустной. С момента нашего с ней знакомства, которое состоялось сразу после смерти мистера Баумена. Если только она не всегда была такой?
– Нет, – говорю я, меня мутит при мысли о Брук, улыбающейся с фотографии класса на листовке. – Не была.
– А потом, в офисе «Фермы страха», она без конца повторяла слова типа: «Я не должна была, мне нужно им сказать, это неправильно». Что заставляет меня думать, она чувствовала себя виноватой.
В висках стучит.
– Она спросила меня, совершал ли я когда-нибудь действительно серьезную ошибку.
Глаза Эллери расширяются.
– Она так спросила? Когда?
– В офисе. Пока ты искала Эзру. Она сказала… Что-то насчет ошибки, которая не была, ну, обычной ошибкой. И что она хотела бы иметь других друзей.
Эллери кивает.
– Это сходится, – произносит она.
– С чем?
– С кучей вещей. Начнем с вандализма, – говорит Эллери. Я в изумлении хлопаю глазами. – Послания стали появляться только после того, как Кэтрин отремонтировала свою машину. Она забрала ее второго сентября, а акция по сбору средств в память о Лейси состоялась четвертого сентября, правильно? – Я киваю, и Эллери продолжает: – Я постоянно думаю, каково было Кэтрин тогда, когда весь город оплакивал мистера Баумена и искал ответы. Она, вероятно, действовала с большой осторожностью, до ужаса боясь, что о ней узнают или она сама выдаст себя. Поэтому я подумала, а что, если этот вандализм дело рук Кэтрин?
– Зачем ей это делать?
В моем голосе сквозит сомнение.
Эллери ведет ногтем по цветочному узору на обивке дивана, не смотря на меня.
– Отвлекающий маневр, – спокойно произносит она. – Весь город сосредоточился на угрозах вместо произошедшего с мистером Бауменом.
К горлу подкатывает тошнота, потому что в словах Эллери точно есть доля правды. Преследователь осеннего бала отодвинул на задний план случай с наездом на мистера Баумена гораздо быстрее, чем это было вообще возможно.