– Слишком много фрагментов головоломки, – мрачно произносит Малкольм.
На несколько минут мы погружаемся в молчание и смотрим «Защитника», пока не вздрагиваем от легкого стука по дверному косяку. Это Питер Нилссон, он ненавязчиво красив в рубашке поло и брюках хаки. В руке у него хрустальный бокал со льдом и янтарной жидкостью.
– Все у вас нормально? Хотите чего-нибудь?
Малкольм молчит, поэтому отвечаю я.
– Нет, спасибо. Все хорошо. – Мистер Нилссон уходит не сразу, поэтому я невольно продолжаю разговор. И потом, мне любопытно. – Как дела у Кэтрин, мистер Нилссон? Нам не хватает ее в школе.
– А. Хорошо. – Он со вздохом прислоняется к двери. – Она, разумеется, потрясена. Ей полезно побыть вдалеке отсюда, с ее тетей.
– Это сестра ее матери или ваша? – спрашиваю я.
– Моя, – говорит Питер. – Элеонора с мужем живут в Бруклине. Мы видимся не так часто, как нам хотелось бы, но в прошлом месяце она и Кэтрин приятно провели время вместе.
Рядом со мной на диване пошевелился Малкольм.
– Да?
– Конечно. Кэтрин ездила в Нью-Йорк за покупками. – Питер слегка хмурится. – В любом случае, я так думаю, судя по количеству пакетов, которые она привезла домой.
– Я этого не помню, – произносит Малкольм.
– Вы с твоей матерью ездили отдохнуть, – говорит Питер. – Все решилось в последнюю минуту. Муж Элеоноры уехал по делам из города, поэтому она вызвала к себе Кэтрин на уик-энд. Хотя все могло сорваться. Это было в тот вечер, когда случился сильный град, помните? Самолет задержался на несколько часов. – Он с усмешкой делает глоток своего напитка. – Кэтрин слала мне сообщения с жалобами со взлетно-посадочной полосы. Терпением она не обладает.
Я сижу достаточно близко к Малкольму, так что наши руки соприкасаются, и я чувствую, как он напрягается в ту же секунду, что и я. Все мое тело немеет, а сердце начинает биться быстрее, но у меня получается заговорить.
– О, это так выматывает. Я рада, что в итоге она улетела.
Мистер Нилссон переводит взгляд на экран.
– «Защитник», да? Там снималась твоя мать, кажется?
– Да. Хотя у нее только одна реплика. – Не понимаю, как мне удается говорить нормально, когда в голове проносится миллион мыслей. – «Это не стыкуется».
– Ну, она хотя бы запоминающаяся. Что ж, не буду вас отрывать. Вы точно ничего не хотите?
Малкольм молча качает головой, и мистер Нилссон поворачивается и уходит в темный коридор. Мы сидим молча, сердце колотится так громко, что я слышу шум крови в ушах. Уверена, с сердцем Малкольма происходит то же самое.
Наконец он еле слышно произносит ругательство.
Я говорю самым тихим шепотом, на какой способна: