– Стихи?
– На латыни.
– Ты серьезно?
– Горация. Я прошел курс латинского языка уровня А, только поэтому и узнал. «…Si possis, recte, si non, quoqumque modo, rem…»
Джон улыбнулся:
– И что это значит?
– «Умножай свое состояние честными способами, если можешь, а если не можешь – любыми».
Джон расстегнул чехол на своей ракетке.
– Культурный человек. А что, собственно, в этом такого?
– В этом ничего такого. Вот в чем такое: он стоит у моего стола, глядит в монитор Оливера – тот показывает ему, как мы работаем. Я иду в туалет, а когда возвращаюсь, то не нахожу свою зажигалку.
Джон непонимающе посмотрел на него:
– Что?
– Мой золотой «Данхилл».
– Пропал?
– Да.
– А она на столе лежала? Ты уверен?
– Она всегда лежит на столе.
– Может, на пол упала?
– Джон, я только что не разобрал стол на части. Прочесал всю чертову комнату. А кроме него, никого из посторонних тогда не было. Ни единого человека.
Джон едва подавил смех – ситуация представлялась ему забавной, но он не хотел обижать Арчи, которому она явно такой не казалась.
Арчи, заметив улыбку, возмутился:
– Думаешь, это смешно?
Джон, улыбаясь еще шире, сказал:
– Ну да. Извини. Человек покупает у тебя облигаций на сумму пять миллионов фунтов и заодно крадет зажигалку.
– И он даже не мой клиент. Комиссионных я с него ни пенса не получу.
– И что ты сделал?
– А что я мог сделать? У него с нами пятимиллионный бизнес. Не мог же я его заставить вывернуть карманы.
– А ты не спросил его? Может, он прихватил ее по ошибке?
– Спросил. Он посмотрел на меня так, будто я – собачье дерьмо на дороге, и сказал: «Проз-зтите, но я не курю». – Арчи подбросил мяч в воздух и яростным ударом послал его через корт. Тот врезался в ограждение и упал. – Ну и дружки у тебя!
Новые владельцы собирались основательно повыкосить старые кадры «Магеллан Лоури», и каждый сотрудник мог получить письмо с уведомлением об увольнении.
До Рождества оставалось всего девять дней, на всех столах стояли поздравительные открытки. Художественный отдел развесил повсюду золотых ангелочков и мишуру. Кто-то поставил в коридоре большого Санта-Клауса, что-то объясняющего оленю Рудольфу. Однако настоящего веселья все равно не было. Каждый, кто работал в издательстве, думал: «Хоть бы не меня».
Все с утроенным рвением стали ходить на вечеринки, где собирались люди, связанные с издательским делом, и старались завести как можно больше полезных знакомств. В «Магеллан Лоури» должны были сократить сто должностей – а вообще в издательстве работало сто пятьдесят человек.
Одна Сьюзен не унывала. После Рождества она собиралась уйти в ранний декретный отпуск, а потом будь что будет. Она не знала, как повернется ее жизнь после рождения ребенка. Однако внутренний протест против того, чтобы отдать ребенка – мистеру Сароцини или кому-либо еще, – становился все сильнее.