– Значит, наш мистер Сароцини – стодесятилетний супермен?
Она улыбнулась:
– Это невозможно.
Джон тоже улыбнулся. Он был рад увидеть, что к жене возвратилось хоть подобие чувства юмора.
– Да нет, почему. Но если ему сто десять лет, я хочу знать, какие таблетки он принимает, потому что я тоже их хочу!
Затем она рассказала ему о деле на Майлза Ванроу, заведенном в Скотленд-Ярде, о том, что гинеколог присутствовал на черной мессе, во время которой должен был быть принесен в жертву ребенок.
Джон, улыбаясь, покачал головой. В это он не мог поверить.
– Прости, Сьюзен, но это чушь собачья. Ну, понимаешь, то, что Ванроу известный человек, ничего не значит, – судя по газетам, множество знаменитостей в свободное время развлекается очень странным образом. Но это же просто абсурд. – Он пососал занозу. – Посмотри на это с позиций разума. Он не парень с улицы, а самый известный гинеколог в стране. Он принимал роды у членов королевской семьи. Полиция совершает рейд по захвату участников черной мессы и находит там Ванроу пляшущим вокруг пентаграммы в голом виде – ну или не знаю, что там они еще делают, – и ни слова не просачивается в прессу? Спустись на землю. Полиция любит такие штучки. Можешь не сомневаться, что если бы это действительно был твой Ванроу, то через час какой-нибудь коп, участвовавший в рейде, уже обзвонил бы все лондонские газеты и скормил бы им горячую новость.
– Фергюс сказал, что журналист из «Ивнинг стандард» попытался протолкнуть заметку, но редактор ее не пропустил. Тогда он попытался продать ее другому изданию, но не успел, потому что умер. Ты не считаешь, что это несколько странно? Ты просто не хочешь верить. Ты отгораживаешься. Тебе все равно. Ты просто хочешь передать ребенка и умыть руки. Мне это не так легко.
Джон присел на краешек стула.
– Сьюзен, я понимаю. Но взгляни на факты. Ведь не может же быть, что мистеру Сароцини сто десять лет, так?
Сьюзен неохотно кивнула.
– Значит, это просто безумная выдумка Фергюса. И одновременно он сообщает тебе, что Майлз Ванроу – скрытый сатанист, приносящий в жертву детей.
– Я давно знаю Фергюса, – сказала Сьюзен. – Он прямой, честный, его многие уважают. Он не станет обвинять кого-нибудь голословно.
– Я понимаю. Я тоже всегда его уважал. Почему бы тебе не поговорить с ним, не выяснить все до конца? Я считаю, что наш мистер Сароцини – просто однофамилец. И еще, почему именно ты? В мире каждый день рождаются тысячи, а может, и миллионы детей, которые никому не нужны. Если им нужны дети для жертвоприношений, в некоторых странах они могут достать их за несколько фунтов. Зачем ему было платить столько? Зачем ему так себя утруждать?