Сьюзен не было ни у родителей, ни у друзей. Она или потеряла память и теперь бродит где-нибудь по улицам, не зная, где ее дом, или сняла комнату в отеле, или – это, конечно, вряд ли, но все же вполне возможно – мистер Сароцини похитил ее и держит у себя.
В половине шестого Джон положил трубку после очередного бесплодного звонка домой. Он колебался, не позвонить ли в полицию, чтобы заявить о пропаже Сьюзен, когда к нему в кабинет вошел Гарет Нойс с толстой пачкой распечатанных на принтере листов.
– Ты никогда меня об этом не просил, понял? – сказал он, явно довольный собой.
– О чем «об этом»? – машинально спросил Джон и тут же понял, о чем он говорит. – Неужели расшифровал?
– Не я. Ты здорово обязан крутому эксперту в Глостере. Мой дружище может сесть за это в тюрьму. С законом о неразглашении государственной тайны не шутят.
Джон схватил распечатку, но, просмотрев несколько страниц, остался разочарован. На всех листах были только колонки заключенных сделок. Это был гроссбух деловой активности Ферн-банка за последние семь месяцев. Каждая строка распечатки содержала название компании – некоторые названия Джон знал, но многие нет, – за которым следовала дата, количество акций во владении Ферн-банка, общее количество выпущенных акций, процентное отношение количества акций во владении Ферн-банка к общему количеству выпущенных акций, самая высокая и самая низкая цена за акцию за год.
– Спасибо, Гарет, – сказал он, стараясь не показать своего разочарования. – Это просто здорово.
– Ну хорошо. Еще увидимся, – ответил его компаньон и ушел.
Джон потер глаза и, начав с первого из пятнадцати листов, стал внимательно читать названия компаний. Может, так он найдет какую-нибудь зацепку.
К тому времени как он добрался до середины двенадцатой страницы, у него начали слипаться глаза, и он чуть не пропустил название «Клиника „Кипарисовые сады“».
Он остановился и перечитал название еще раз, чтобы убедиться, что не ошибся. Согласно записи, Ферн-банк приобрел сто процентов акций клиники «Кипарисовые сады» 7 сентября прошлого года.
Он снова перечитал запись, задумался. Он хотел быть до конца уверенным в том, что все понял правильно. «Клиника „Кипарисовые сады“». Нет, все правильно. Ему хорошо было знакомо это название, он сам там был – много раз. У него задрожали руки.
В этой клинике лежала сестра Сьюзен – Кейси.
Неулыбчивые лица. Шеренги глаз. Яркий, ослепляющий свет.
Боль.
Будто двое пытаются разорвать ее, скручивая то в одну, то в другую сторону. Скручивание усилилось, и боль разгорелась, как пламя в горниле. Ее подбросило вверх, она кричала, плакала, металась, бредила, стараясь избавиться от нее. Мягкие, но решительные руки уложили ее обратно. С уголка рта стекала струйка слюны.