– Скополаминчиком хвастаетесь, господин академик?
– Уже известили? – Павлов, впрочем, не выглядит удивлённым.
– Да, Петр Всеславович обо всём рассказал.
– Еще один сторонник силовых методов! – хмыкает Иван Петрович вполне безобидно. – Повторюсь, я не против ваших действий, но считаю, что поры до времени работать надо тихо и незаметно. А жёсткие акции приберечь на последний момент и проводить быстро, неожиданно и сразу во многих местах… А пока использовать новейшие достижения химии. В частности, кроме упомянутого скополамина есть еще такие «лакомства», как ЛСД и псилоцибин. Пришлось повозиться на пару с Голубевым, но результаты очень даже неплохие. Он, кстати, сказал, что при должном использовании их можно с успехом применять при лечении той же шизофрении…
– Ага, сначала посадим на иглу, а потом будем лечить. Кстати, напомните мне, пожалуйста, господин академик, в смысле – товарищ майор, ЛСД-28, случайно, не классифицируется как боевое отравляющее вещество психохимического действия?
– Даже если и так? По-моему, это всё же лучше, чем стрелять направо и налево. Я имею в виду, что шума будет не в пример меньше… Ладно, наливай свой чай, и поговорим о дальнейших делах.
Наполняю посуду круто заваренным чаем, не успевшим остыть за время павловских пассажей, и с нетерпением жду продолжения. Академик с видимым удовольствием делает пару глотков, затем возвращается к беседе:
– С Николаем дела обстоят неважно… На престол ему уже не вернуться. Состояние по-прежнему тяжёлое, но о погосте речь уже не идёт. Скорее всего, на ближайшей неделе придётся ампутировать два пальца на руке – гангрена. На лице останутся следы от ожогов, хромать будет – связки повреждены. Да и сам он считает, что это ему – кара небесная.
– Я так думаю, есть за что. В такую задницу страну загнать!.. А медицина, значит, бессильна, другими делами занимается, грибочки интересные выращивает, – позволяю себе немного поехидничать.
– Во-первых, антибиотики пока только зарождаются как класс лекарств, причём давать что-либо без достаточных клинических испытаний данному конкретному пациенту – по меньшей мере верх глупости. – Павлов не обращает внимания на моё ерничание. – А во-вторых, я там не единственный врач. С Боткиным общий язык нашёл, но вот этот хренов Гришка с помощью Аликс доставляет немало проблем. Боится свою выгоду упустить, вот и нашёптывает. Это ему не так, то не этак. И Николая специально уморить хотим, и не от Бога эти все лекарства да аппараты…
– Так, может, в речку его, пока льдом не покрылась? Или князиньке Юсупову намекнуть, чтобы шевелился побыстрее?