А-х-х-ренеть! Не академик, а сваха-гешефтмахер! И всё тайком-тишком, за моей спиной, гад ползучий!..
– Иван Петрович, какого х… лешего?!.. Меня спросить или хотя бы поставить в известность нельзя было?! Где я, а где императорская фамилия?!.. Попроще кандидатуры не приходили в вашу больную голову?!..
– Всё? Выпустил пар… старлей? – Павлов пережидает взрыв возмущения и спокойно продолжает: – Да пойми ты, Денис Анатольевич, одну простую истину. Нас, из будущего, здесь трое. И пытаемся мы сделать грандиозное дело… Но только порядки здесь другие. Мы с Фёдором Артуровичем по своему положению вхожи в высшие круги, а ты… Да, согласен, ты – армейская легенда, поднялся из прапоров до капитана, выслужил все награды, какие можно было, создал батальон, за право отправить на учёбу в который многие полковые командиры готовы в глотки друг другу вцепиться. Но для какой-нибудь аристократической сволочи с длинным списком титулованных предков ты – никто. Для них все твои подвиги – ерунда по сравнению с тем, что великая княжна будет крестить твою дочку. А влияние этого закрытого клуба пока очень велико… Вот мы и стараемся в меру сил и возможностей для пользы дела подтянуть тебя поближе к высшему свету, будь он неладен…
– Простите, Иван Петрович, ляпнул сгоряча, не подумав… Но всё равно, сказать раньше можно было, зачем разводить интриги на ровном месте?
– Вот именно потому, что последнее время у вас, господин капитан, мысли за языком не всегда успевают. – Академик устраивается поудобнее в кресле и ворчит почти по-стариковски: – Какие, на хрен, поединки вы там надумали, а? Голова работает, или где? Давай рассуждать логически… Если ты выиграешь, Майера придется отправлять либо с какой-нибудь травмой, либо он озлобится, что ты его сделал, и пользы будет гораздо меньше. Если проиграешь… Я имею в виду, если поддашься, то своему начальству он так и доложит, что, мол, петушился господин капитан, петушился, а как до дела дошло, слабаком оказался. Что тоже не есть хорошо. Так что думайте, Денис Анатольевич, вы эту кашу заварили, вам и расхлёбывать. Тут я уж точно ни во что вмешиваться не буду…
Добро, перенесём удовольствие на попозже. Всё равно, не последний раз с ним видимся, будет еще возможность…
– Теперь немного о другом. – Павлов протягивает мне конверт. – Держи. Здесь полторы тысячи. Можешь считать это подарком или дружеской ссудой, отдашь, когда сможешь.
– Это еще зачем? Иван Петрович, у меня, слава богу, денег пока хватает, по миру идти не собираемся.
– Нет, ну что за человек! – Академик шутливо обращается к Келлеру: – Для него стараются, а в ответ – один негатив. Фёдор Артурович, будьте так добры, ознакомьте господина капитана с последними решениями командования.