Но жеребец не слушал увещеваний маленького всадника. Коня что-то беспокоило. Год назад его подарил Добромилу отец. Тогда Дичко был еще жеребенком-подростком. Добромил весьма гордился тем, что сам его объездил. И до этого утра любимец вел себя спокойно, был послушен и великолепно слушался седока. И вот…
Неожиданно конь успокоился. Воспользовавшись этим, Добромил спешился и стал внимательно осматривать упряжь. Все на месте; все подтянуто как надо: не слишком сильно, но и не слабо. В меру. Потертостей нигде не видно. Да и не должно их быть — все нарочно сделано и пригнано именно под этого жеребца. И княжич за ним с тщанием ухаживал: при малейшей возможности скреб коня упругой скребницей, удаляя вбившуюся пыль; когда мыл, то тер особой мягкой щеткой морду, а жесткой — тело жеребца; маленьким ножом прореживал гриву и хвост; умасливал копыта и вычищал их хитрым крюком. Только вот прошлым вечером этого сделать не удалось. Ну да на это была особая причина. Не до ухода за конем — надо было выжить. Ничего, как будет большой привал, княжич обязательно обиходит своего любимца. Добромил вскочил в седло. Сейчас Дичко вел себя, как и подобает благородному коню — спокойно. Необъяснимый испуг прошел.
— И что это на него нашло? Не понять, — вздохнул Добромил. — Второй раз за утро…
Жеребец шевельнул ушами, и, будто бы вздохнул, услышав эти слова.
— Хорошо, как приедем, мы его осмотрим, — сказал Прозор. — Может — на нем клещ какой сидит. Их сейчас много навыползало. Иль еще какая причина. Найдем, отчего он норов кажет.
Снова удалились вглубь леса — подальше от реки. Путь преградил большой бурелом. Такие завалы порой шли сплошь и рядом. Давно прошедшая буря когда-то широким языком слизала старые подгнившие внутри деревья. Следующая, налетевшая уже с противоположенной стороны, добавила к ним другие. Потом еще… Поэтому навороченные, изломанные ветром стволы деревьев лежали друг на друге в диковинном нагромождении. Будто огромная рука великана собрала деревья в пучок, а потом разметала, стараясь, чтобы получилась как можно более беспорядочно.
Человеку не составило бы особого труда перебраться через них, но только не лошадям. Благородные животные просто переломали бы ноги в нагромождении больших, полусгнивших от времени стволов.
Неожиданно в этом путаном нагромождении Добромил заметил какое-то движение. Приглядевшись, мальчик увидел двух малышей-беров. Они таращили черные бусинки глаз на проходящих мимо больших странных зверей. Маленькие беры уже знали, что в лесу они хозяева, и поэтому не испытывали никакого страха. Высунув лиловатые язычки, они, казалось, дразнили княжича, упиваясь своей безнаказанностью. Пусть только кто попробует их обидеть! Пожалеет! Тогда они сразу позовут на помощь мать. Она задаст обидчикам!