Он просто упивался своей непотопляемостью, забывая, что даже для той дурнопахнущей субстанции, которой он сейчас исходил и которая обычно не тонет, существует кнопка смыв.
Феликс прислушался к все усиливающейся вибрации, которая стала ощутимо настолько, что даже доноры начали испуганно биться в стекла, точно оглушенные рыбы, пытающиеся выбраться, и тон его утратил благостность.
— Вот что я тебе скажу, девочка, — повернулся он к Тусе. — Давай-ка побыстрее переходи на мою платформу, и пора отсюда убираться. Так уж и быть, я позволю тебе родить моего племянника, а его дальнейшая судьба будет полностью зависеть от твоего поведения. Я по-прежнему лелею надежды с помощью выгодного брака войти в элиту Альянса, поэтому эта бесплодная смоква, — он пренебрежительно указал на Галку, — до сих пор жива. Туся застыла в замешательстве, не зная, как реагировать. Она понимала, что нужно потянуть время, дав Саше и Пабло выполнить задуманное. Но у Феликса по этому поводу имелись совсем другие соображения. Генераторы защитных полей фабрики все-таки не выдержали, и система самоуничтожения уже начала отсчет. И буквально в тот момент, когда раздался первый звук сирены, Арсеньев все также мысленно задал долгожданный вопрос:
«Ты готова?»
Что произошло дальше, ни Галка, ни Клод разглядеть и понять не смогли. Для Феликса и его спутников это тоже осталось загадкой, вот только времени на ее разгадывание никто не дал. В тот миг, когда Туся, безжалостно укоротив Галкины волосы почти наполовину, притянула сестру к себе, сработал аварийный сброс, и на головы Феликса, Майло, Рика и остальных легионеров обрушились сотни баррелей концентрированной кислоты.
Конечно, броня легиона на дальнем расстоянии защищала даже от высокотемпературной плазмы, но линзы шлемов, которые пираты и их подельники не успели закрыть, сделали их полностью уязвимыми, только усилив их мучения. Экзоскелеты превратились в дырявые резервуары, из которых на платформу и на пол стекала уже не только кислота, но и растворенные в ней ткани тела.
У Феликса же просто не было шансов. Его плоть полностью исчезла в течение нескольких минут, которые сопровождала жуткая агония. Туся увидела его сползающее оплавленной массой лицо, вытекающие из орбит глаза, услышала исполненный боли и ужаса нечеловеческий крик, и только крепче прижала к себе сестру, боковым зрением отмечая, как Арсеньев и Пабло со спокойным удовлетворением откинулись обратно на платформу.
— Извини, Малыш, что отняли у тебя месть, — прошептал Командор, бросив прощальный взгляд на установку, в которой должна была закончиться его и барсов жизнь.