Окинув меня быстрым взглядом, амазонка вернулась к растерзанному брикету сухпая.
— М-м-м, — простонала она. — Полтора года! Полтора года без кусочка хлеба! Одни кокосы, устрицы, рябчики и перепелиные яйца. Господи, как вкусно, кто бы знал!
— Полтора года? — осторожно спросил я, обходя ее, не отпуская пистолета.
Зубами разорвав пакетик с солью, оно высыпала содержимое на язык.
— И без соли! За сигареты отдельное спасибо! Может, у тебя и выпить чего есть?
— Нет, — покачал я головой. — Чего нет, того нет.
— Это плохо…
Еще пару минут она хрустела остатками галет, после чего буквально проглотила шоколадку.
— Знал бы ты, как я соскучилась по нормальной, человеческой еде! — промурлыкала мадам. — А ты знаешь, чего мне еще не хватало на острове?
Я уже обратил внимание, что по мере насыщения, женщина все больше сверлила глазами то место, которого у них, у женщин — не бывает. Вернее, бывает, и помногу, но с собой — никогда! В принципе… я и сам с момента отплытия, то есть около двух недель, был вынужден воздерживаться. А фигура у нее была весьма… короче, я и сам был не против!
— Мужчины? — с надеждой спросил я.
Я бы даже сказал… с такой хорошей, крепкой надеждой!
— Бритвы! — возразила островитянка, задирая штанину, и обнажая голень, покрытую черными, длинными, вьющимися волосами.
— Да-да, — поспешно согласился я. — Бритва была бы в самый раз! А ты, собственно, кто?
— Вы! — резко отрезала она, подняв руку с моим ножом, пропажу которого я сразу и не заметил.
— Чего?
— К девушке с ножом следует обращаться на «вы»! Сам-то откуда?
Не видя особого повода таиться, я рассказал ей. Вкратце, зато — почти от начала и до конца.
— Серебряков, гнида! — воскликнула островитянка. — И он здесь! Выжил, сволочь! А остальные?
Она называла имена, а я — просто кивал — да или нет. Тех, что «да» было больше.
— Саныча, конечно, жалко, не такой плохой мужик был, как могло показаться вначале. А на счет этой черножопой сучки ты меня порадовал! Чтобы ей в аду тошно было!
— А вы — то вообще кто?
— Я? Эмбер. Эмбер Баррелз. Росла нормальной девочкой, а потом что-то случилось… нет, не что-то. Просто не захотела быть простой девочкой Эмбер из Канзаса. Я как раз и пилотировала вертолет, когда нас сбили в Намибии. И карту Иваныч передал Григорьеву на моих глазах! Серебряков… ему ногу в фарш раздробило — не думала, что он выкарабкается.
— Ты…
— Вы!
— Хорошо. Вы отлично говорите по-русски, — заметил я.
— У меня мама русская, — ответила американка.
— Здесь-то ты как оказались?
— Длинная история…
— Времени у меня полно!
— Хорошо. В общем, когда Иваныч испустил дух, мы все разбрелись кто куда. Я сама успела пожить и в Йоханнесбурге, и в Рио, и в Лос-Анджелесе. Но потом… с деньгами-то жить везде хорошо, но как-то они кончились, а заработать их можно, как говорили, только в России. И я поехала в страну предков. Открыла салон красоты, и, по большому счету, все бы хорошо, если бы я не взяла ипотеку. С ипотеки все и началось! Дима, слышишь, никогда не бери ипотеку, никогда! Когда я поняла, что меня грабят — было уже поздно. Мне самой, чтобы расплатиться с банком, надо было начать грабить! Но я решила проще! Ведь я знала, где этот остров, остров, где Иваныч спрятал камушки и золотишко, я сама отвозила его сюда несколько раз! Я купила путевку на Мадагаскар, там угнала «Выдру»…