И снова мне дали чашу, и снова я выпила, на этот раз — целиком…
Новый риар Карнохельма дышал с трудом, его трясло. Он не выдержит! Что они делают? Он не спал несколько суток, он был ранен! И совсем недавно надел это проклятое кольцо Горлохума! А вокруг столько огня, что плохо даже мне, не то что снежному! Взгляд Рагнвальда стал совершенно мертвым. Ильх мелко вздрагивал, когда загоралась очередная плошка, но не двигался и сжимал кулаки. Сквозь пальцы тоже капала кровь, но я была уверена, что она не жертвенная, а его собственная!
Не сдержавшись, я шагнула, отодвинув руку Тофу. Хотя она и не мешала, напротив, оттеснила своим большим телом ильхов, давая мне пройти. Я вывалилась вперед.
— Рагнвальд, — почти беззвучно позвала я.
Услышать он не мог и все же вскинулся, подобрался. Дернул головой. Нашел меня взглядом. Впился им, как мечом рубанул. Безжизненные глаза посветлели. И риар замер. Напряженные плечи вдруг расслабились, и ильха перестало трясти.
Музыка все нарастала, к ударам и звону добавились слова — тревожные, непонятные, страшные и прекрасные.
Но я смотрела лишь в глаза Рагнвальда. А он лишь на меня. Белых волос уже не было видно, они стали багровыми. И брови, и ресницы, и все его тело.
«Встаю под руку твою, риар… встаю под руку твою…» — звучали клятвы воинов Карнохельма. Под руку — значит, под защиту. Значит — склоняю перед тобой голову, но знаю, что ты закроешь меня собой, что бы ни случилось. Не пожалеешь своей жизни, чтобы защитить и уберечь чужую…
Встаю под руку твою…
Серебряный звук нарастал и нарастал, вытягивая душу. Рождая внутри новое, пробуждая забытое. Древнее. Инстинкт, знание, душу… стучали щиты. Я глотала жаркий воздух открытым ртом, не в силах отвести взгляд от дикого ритуала. От Рагнвальда. Словно что-то незримо рождалось между нами. Жгучий напиток прогнал мой страх и сомнения. Он прогнал все, оставив лишь оголенный инстинкт. И голова кружилась так сладко…
Рагнвальд больше не дрожал. Его спина распрямилась, а глаза засияли. Морозные узоры плелись по его телу. И риар улыбался.
Что-то новое разлилось над площадью, словно аромат, вплетающийся в запахи жертвоприношения. Изгоняя их. Свежая нота льда, холодная горчинка стужи. И ноздри стоящих рядом ильхов жадно дернулись, ловя новый запах.
Хотелось пить его торопливыми глотками, не останавливаясь. Небо полыхнуло сиянием, расцвело синими и зелеными полосами. А Рагнвальд сделал шаг вперед. Не спуская с меня тяжелого взгляда. Словно во сне, я смотрела, как расползлась от ног риара поземка. Как погасла первая огненная плошка, вторая, третья… а потом стужа лизнула разом весь помост, убивая ненавистный огонь. И по ледяной дороге, выстилающейся под стопами, Рагнвальд пошел ко мне. Ильхи расступались, а он шел — кровавое божество с синими глазами. И звенела струна, вынимая душу, и сияло небо… И кто-то ахнул — протяжно, сладко.