Я говорила, не сводя глаз с горизонта. Показалось, или оранжевую полосу рассвета пересекли черные силуэты? Умирать не хотелось. И в голове все вертелся миг, когда я смогла увидеть мир глазами хромого хёгга, когда смогла стать им. Это мой единственный шанс! Я должна сделать это снова, должна! Понять, почему стая нападает и почему в хромом звере столько убийственной ярости.
Вёльда отчетливо скрипнула зубами, отвлекая от мыслей.
— Я ждала Рагнвальда годами! Я любила его с первой встречи! Он тогда был мальчишкой! И что же я получила? Ночь, которую пришлось выпрашивать, а наутро — смерть?
— Мне жаль, Трин. Но я не виновата в твоих бедах. Просто это… судьба. Я тоже получила не то, о чем мечтала.
Вёльда зыркнула хмуро и опустила голову.
— Я не испытываю к тебе ненависти, чужачка. Я тебе завидую.
Если бы я могла — расхохоталась бы! Красавица вёльда завидует мне! Мне — неуклюжей Энни! А ведь у Трин было все, что я когда-то так хотела иметь для себя! Сильная, бесстрашная, умелая, красивая! Свободная! Увидев ее впервые, я подумала, что хотела бы быть похожей на нее. А она… мне завидовала.
Я снова поежилась, пытаясь вывернуть руки.
Трин встрепенулась.
— Все это уже неважно, чужачка. Хёгги летят! — Она вдруг принялась извиваться, пытаясь разорвать путы. — Я не хочу умирать, словно беспомощная рыба в неводе! Я воин! Я не хочу такой смерти!
— Трин!
Вёльда не услышала, продолжая шипеть и до хруста выворачивать руки. Силуэты драконов были уже различимы.
— Трин! У меня есть нож! Ты слышишь?
Девушка, тяжело дыша, уставилась на меня.
— Это запрещено законом, — прищурилась она. — Альд. Это он дал тебе нож. Тебе! Его беспокоит лишь твоя судьба! Ради тебя он снова нарушил закон Билтвейда!
Снова? О чем она? Но уточнять не было времени.
— Трин, хватит! — рявкнула я. — Рагнвальд не хочет ничьей смерти! И дал нож мне, потому что я не боюсь гнева перворожденных! А теперь прекрати так смотреть и попытайся дотянуться до моих рук!
Вёльда зарычала, но послушно потянулась, пытаясь достать клинок.
— Сдвинься ко мне!
— Я не могу! Я привязана к скале, если ты не заметила!
— Дура затуманная.
— Вёльда психованная.
Трин вдруг усмехнулась.
— Повернись. Вот так. Еще!
— Я не могу! У меня внутри кости, а не резина!
— Ты неповоротливая, как туша ослицы! И-и-и… как вообще можно ходить с такими грудями? — возмутилась девушка. — Они же как подушки!
— Нас сейчас сожрут, — напомнила я.
— Попытайся перерезать веревку на моих руках.
— Я не вижу твоих рук! Мы стоим спиной друг к другу!
— Режь! Сейчас же!
Я сжала зубы, кое-как обхватила рукоять ножа, пристроила туда, где вроде бы находились запястья Трин. И принялась пилить. Девушка зашипела, похоже, я все же ее ранила. Но стоило мне замедлиться, как она снова приказала резать. На небо я не смотрела, но нутром ощущала приближение смерти.