— Очень даже можем.
— Мы дождемся только того, что нас убьют.
— Нет. — Я сделал вид, будто анализирую ситуацию, что-то выискиваю, а не просто надеюсь на чудо. — Я жду возможности, которая позволит нам взять верх.
— Ты дождешься только нашей смерти, — предрекла она.
Тут уж я позволил себе поддеть Лорри:
— И что случилось с неустанной оптимисткой?
— Ты ее задушил.
И столько презрения было в этом голосе, что кровь бросилась мне в лицо.
Сидя двумя этажами ниже улиц, по которым бродили злые люди, и окруженные пропитанной злом землей Сноу-Виллидж, мы наблюдали, как Носач, Кучерявый и безымянный маньяк раскладывают брикеты взрывчатки и подсоединяют детонаторы с таймерами к зарядам.
Вы можете подумать, что ужас, который мы испытывали, нарастал с каждой минутой. Так вот, на основе собственного опыта я могу утверждать: если ужас достигает пика, долгое время его выдерживать нет никакой возможности.
Если чудовищную беду можно назвать болезнью, ужас — ее симптом. Как и любой симптом, он не может постоянно проявляться одинаково, то есть проявление его то усиливается, то ослабевает. Скажем, при гриппе человек не блюет целый день и его не несет от рассвета до заката.
Это, возможно, тошнотворная аналогия, но очень даже образная и понятная. Я могу только порадоваться тому, что она не пришла мне в голову, когда я сидел, прикованный к Лорри. Мне так хотелось вновь наладить с ней отношения и положить конец этому давящему молчанию, что я бы, конечно, озвучил эту аналогию лишь для того, чтобы хоть что-то сказать.
Но вскоре выяснилось, что Лорри не из тех, кто долго дуется и копит в себе злобу. Не прошло и двух минут, как она заговорила, а мы вновь стали друзьями и заговорщиками.
— Кучерявый — слабое звено, — шепнула она.
Я полюбил хрипотцу в ее голосе, но мне так хотелось, чтобы она сказала что-нибудь дельное.
В этот самый момент Кучерявый закреплял пластиковую взрывчатку у основания колонны, поддерживающей потолок. С пластитом он обращался так же непринужденно, как ребенок — с пластилином.
— Мне он не кажется слабым звеном, но ты, возможно, права, — я хотел избежать очередной конфронтации.
— Поверь мне, он — слабое звено.
Работая со взрывчаткой обеими руками, Кучерявый держал детонатор во рту.
— Ты знаешь, почему он — слабое звено? — не унималась Лорри.
— Мне не терпится услышать.
— Я ему нравлюсь.
Я досчитал до пяти, прежде чем ответить, для того чтобы по интонациям моего голоса она не подумала, будто я с ней спорю.
— Он хочет тебя убить.
— До того.
— Что до того?
— До того, как он спросил этого улыбчивого красавчика, сможет ли он меня убить, он совершенно ясно выразил романтический интерес.