— Попались! — не слишком-то радостно воскликнул младший сын Тенция. — Хорошо, что Фидий натаскивал нас до седьмого пота. В силе этим подонкам мы не уступаем, а кроме того, их меньше.
Леон, молча, облизнул пересохшие губы. До вражеской фаланги осталось двадцать шагов, когда позади Леона сухо щёлкнула тетива. Один из Султанов, не проронив ни звука, осел наземь — стрела Эвридики пробила ему горло. И тут же раздался громкий, чуть хрипловатый голос Тенция:
— Женщины начали! Не пора ли и нам за дело?! Ахайя!
— Ахайя! — дружно проревела фаланга и покатилась навстречу атлантскому отряду.
Султаны хладнокровно отразили первый натиск эллинов, им не удалось с наскока снять опытных, прекрасно обученных воинов шестого когопула. Кан изо всей силы ударил копьём в щит своего противника; противник покачнулся, но устоял.
«Крепкий орешек!» — озабоченно подумал сын Тенция, скорее почувствовав, чем услышав, как загудела бронзовая пластина его собственного щита. Некоторое время они с озлоблением били копьями напропалую, но так продолжалось недолго. Противник первым попытался попасть Кану в лицо, тот уклонился в самый последний миг. И, в свою очередь, ткнул копьём в забрало атлантского шлема. В это время сарисса Кэма внезапно скользнула поверх плеча товарища, и этот выпад стоил шестому когопулу ещё одной жизни. Кан, отбросив копьё, заученным движением выхватил из ножен отточенный клинок меча и попробовал втиснуться во вражеский строй, но место павшего уже занял другой противник.
Белые Султаны дрались умело и зло, имевший опыт схваток с атлантами, бравшими скорее азартом, чем расчётливым упорством Кан сразу ощутил разницу в манере боя. Ему ещё не приходилось сталкиваться с врагами-ахейцами, но именно к такой неподатливой, жестокой рубке в ближнем бою готовили его и преподаватели гимнасия, и отец — знаменитый своей силовой манерой поединщик. Обе стороны, стало быть, исповедовали одну и ту же тактику боя. И те, и другие старались опрокинуть противника, сойдясь как два матёрых оленя. Холодная ненависть поддерживала ахейцев; воспитанная, взлелеянная с детства жажда убийства толкала вперёд атлантских выкормышей.
В глазах своего нового противника Кан прочитал откровенную радость, даже веселье. Атлант считал, что ему достался лёгкий соперник, с которым можно немного поиграть и зарезать, когда надоест. Кан понял это, но не умом, а каким-то внутренним чутьём, подсказавшим ему беспроигрышный вариант поединка. Несколько минут он отражал игривые, не несущие серьёзной угрозы выпады противника, стараясь лишь уловить момент нанесения решающего удара. И в то мгновение, когда атлант решил закончить игру, со всего маху обрушив свой тяжёлый отточенный клинок на голову юного ахейца, Кан отмахнул его вбок с такой силой, что меч вылетел из рук ошеломлённого Султана. Ошеломлённого до такой степени, что следующий удар застал его врасплох — он не успел прикрыть голову щитом, и, молча, осел на каменистую ахейскую землю, насмерть поражённый своей самоуверенностью.