Априкс тоже заметил успех своей сотни и, собрав воинов последнего ряда, придвинул их к месту прорыва и послал гонца к командиру сотни Священного отряда, стоящей в центре. Вскоре ещё двадцать человек прибыли в его распоряжение.
Тенций тем временем продолжал продвигаться вперёд, опрокидывая соперников одного за другим с размеренной быстротой. Вскоре выяснилось, что Султаны и в подмётки не годятся афинскому поединщику. Он не только успевал убивать своих непосредственных противников, ему хватало времени и для того, чтобы поддержать прикрывающих его Фидия и Леона. Кан, вынув из чехла дротик терпеливо выжидал момента для броска… Когда высокий смуглый Султан слегка раскрылся, чтоб нанести Леону удар посильнее, железный наконечник короткого копья вонзился ему в основание шеи. Леон быстро перешагнул через смертельно раненного врага, давая возможность младшему брату подобрать оружие.
Сразив девятого Султана, Тенций, наконец, прорвался в тыл вражеской фаланги. Ударная группа, собранная Априксом, моментально просочилась за ним по проходу, устроенному двумя рядами сражающихся товарищей. В то же время фланговые сотни фивян, наконец, смяли своих подопечных и пришли на помощь бойцам прорыва. Окружение завершилось. Началось истребление. Однако окружённые со всех сторон и разделённые надвое враги продолжали драться так же хладнокровно и обстоятельно. Пошёл уже третий час взаимного уничтожения, но бой не прекращался. Сотни и десятки перемешались, и афиняне действительно плечом к плечу сомкнулись с фиванскими бойцами.
Кан выбрался из сутолоки побоища и спустился почти к самому подножию холма. Там, на солнцепёке, сняв шлем и подложив щит под голову, лежал его командир и старший брат Фидий.
— Жарковато, — сказал Кан, плюхаясь в желтоватую траву рядом с десятником.
— Есть немного, — отозвался тот. — Надоело?
— Что?
— Ну, Султанов резать надоело?
— А… конечно. По мне, так век бы их не видеть! Даже не соскучился бы! Попить ничего нет? Хоть водички холодненькой?
— Нет. А если б и было всё одно нельзя. Сперва остынь, не то лихорадку подхватишь. — Здорово зацепили? — Фидий кивнул на кровавое пятно, багровеющее на левом плече брата, чуть выше края щита.
— Так себе, — равнодушно отмахнулся юный гоплит.
— Говорил ведь возьми щит побольше!
Кан усмехнулся:
— И щит бы не помог, остался бы безруким, если б на него стал надеяться. Так резво рубанул, гад, что едва увернулся, да вот концом задело. Пустяки — заживёт, как на собаке.
С вершины к братьям устало топал мокрый от пота Леон. Было видно, что бой сильно измотал его, но глаза оживлённо блестели под густыми бровями любимого сына Норита.