— Пороть ветерана и вправду нельзя, я согласен с тобой, сушёная селёдка, — протянул он, не скрывая зловещей ехидцы. — А вот избить в поединке закон разрешает. Тебе доводилось участвовать в поединках, нахальный гонец? — повинуясь знаку командующего, один из присутствующих в шатре военачальников вышел из шатра.
— Имею опыт, — ветеран скромно кивнул головой. — По каким правилам, и на каких условиях ведутся у вас поединки?
— Правило номер один: не существует никаких правил, — любезно объяснил Фермопил. — Правило номер два: победитель получит десять железных колец.
— А побеждённый? — уточнил Ульф.
— А побеждённому деньги не понадобятся, — тут командующий Второй Имперской откровенно заржал, вызвав кривые усмешки у свиты, — десять железных колец цена слишком высокая для мирного поединка. Заодно и проверим действительно ли ты лучший боец. Потому, что лучшим я считаю его, — вытянутая ручища Ролоина указала на вошедшего в шатёр пожилого воина.
Воин был одет в драгоценный хитон пурпурного цвета — такой мог позволить себе только очень небедный человек. Поверх этой безрукавки незнакомец надел золочёный кожаный панцирь, перепоясанный кушаком из серебряных колец. Из оружия у него был лишь кинжал, висящий на груди. Сложения он был сухощавого, светлые волосы и бороду заметно тронула седина, серые глаза смотрели с лёгкой хитринкой и вызовом. Несмотря на возраст, двигался незнакомец легко и бесшумно. Одним словом, он производил впечатление крайне опасного человека. Было в нём что-то от сытого леопарда, который мог проголодаться в любое мгновение.
— Доп, я приготовил тебе противника на десять колец, — пробасил Ролоин, кивая на Ульфа. — Этот зазнайка величает себя первейшим бойцом Империи и откликается на прозвище Великолепный.
За спиной ветерана охнул прикрываемый им Арольт — перед посланцами Первой Имперской встала верная погибель, и звалась сия смертушка Допом Железным Пальцем. В отличие от Великолепного прозвище лучшего бойца Второй Имперской отражало его характерную особенность — Доп умел, мог и любил наносить смертоносные удары голыми руками. Ну и ногами, конечно. Поговаривали, что этот худой мужичонка в рукопашном бою положил полсотни египетских щитоносцев.
— За Великолепного, светлейший, пару колечек можно бы и накинуть, — намекнула эта ходячая легенда хрипловатым высоким голосом, окутывая ветерана холодным оценивающим взглядом. — Я слыхал, он шустрый, за ним долго гоняться придётся.
— Мы же послы,… — запротестовал, было, Арольт, но Ульф сделал ему знак заткнуться.
— Сначала хотел поблагодарить тебя за заботу о моём благосостоянии, Доп, — в голосе Великолепного слышался лязг металла, — и убить тебя с одного удара, но вовремя спохватился. Это ведь ты, задрыга, прежде, чем Карра Горца добить, ему обе руки сломал? Хочу тебя предупредить, дохлятина, что Горец мой троюродный брат, так что быстрой смерти тебе не обещаю. Не будет тебе лёгкой смерти — запомни.