Перевернулась на бок.
Потом обратно на спину.
На другой бок.
Лицом в подушку.
— Фууура, — сообщила я в наволочку и во Вселенную.
Точно дура.
Непроходимая.
От души побившись головой о подушку (а стоило бы о стену), я глубоко вздохнула. Стряхнула себя с покрывала и отправилась умываться.
Пожалуй, это лучшее из того, что я могу сейчас сделать.
Фернан Демаре
«Я начала вести этот дневник, потому что мне было необходимо поделиться с кем-то своими мыслями. Так случилось, что у меня нет настоящих друзей, все мои подруги со мной из-за статуса и из-за денег, поэтому я не хочу доверять им сокровенное. Не хочу, чтобы мои тайны, попав в руки журналистам, стали очередным развлечением для мальмарцев».
«Моя жизнь невыносима. Окружающие считают, что мир вокруг меня идеален: баснословно богатый и красивый муж, очаровательные дочки, роскошные дома, машины, яхты, драгоценности… Список можно продолжать до бесконечности. Но что они знают на самом деле? Что они понимают! Они видят только фасад, за которым на самом деле скрывается пустота».
«У меня ничего не выходит, как бы я ни старалась. Ни в медицине, которой увлекалась с детства, ни в искусстве, к которому приобщилась совсем недавно. Я люблю театр, мне нравится быть на виду, примерять на себя новые образы. Но актриса из меня еще хуже, чем из Селани Тонэ, хотя, казалось бы, куда уж хуже?»
Дневник Жизель был настоящей находкой и мог пролить свет на причину, по которой жена исчезла. Понять ее лучше, а заодно выяснить, куда она могла отправиться. И, по-хорошему, нужно было немедленно передать записи следователю или комиссару Бриню. Но Фернан решил, что сначала прочитает все сам.
С первых страниц стало ясно, что Жизель находилась в депрессии. И судя по всему, это длилось не один месяц. Потому что с каждой записью реальность глазами супруги виделась все мрачнее и мрачнее. Если верить дневнику, ее жизнь так и вовсе была невыносимой. Но он этого не замечал либо не желал замечать. Фернан почувствовал укол совести: недосмотрел, не уловил, не предотвратил.
Хотя как он мог что-то заметить, если жена ничего ему не рассказывала? Она вела себя как обычно, а нормальной семьей их нельзя было назвать даже с большой натяжкой.
Как оказалось, ответ скрывался в более поздних записях.
«Я долгое время считала, что дело во мне. Что это я (и только я) порчу все, к чему прикасаюсь. Я плохая жена, ужасная мать, никудышная подруга. Я не идеальная, но именно этого от меня ждут окружающие. Именно этого требует от меня Ф.»
Что за бред?!
Фернан едва удержался от того, чтобы не спалить к изначальным эти бредовые фантазии. Остановило только напоминание самому себе, что они, возможно, важная улика, а с уликами так не поступают. Поэтому он разогнул записную книжку так яростно, что она хрустнула в его руках, и продолжил читать.