Мириамель улыбнулась:
— Он будет рад узнать, что со мной все в порядке.
— Еще бы. — Аспитис улыбнулся ей в ответ. — Но будет и еще одна новость, которая порадует его. Мы сообщим ему, что его дочь выходит замуж за члена одной из пятидесяти благородных семей Наббана.
Улыбка Мириамели несколько поблекла.
— Что?
— Мы сообщим ему о нашей предстоящей свадьбе. — Аспитис восторженно засмеялся. — Да, леди, я много думал об этом, и хотя семья ваша не столь прославлена, как моя, да к тому же из Эркинланда, — ради любви я плюну на традиции. Мы поженимся, как только вернемся в Наббан. — Он поцеловал ее ледяную руку. — Но вы не так рады, как я мечтал увидеть, прекрасная леди Мария?
Мысли Мириамели метались, но она понимала, что теперь ей остается только один путь — бежать.
— Я… я ошеломлена, граф.
— И это понятно. — Он встал, потом наклонился поцеловать ее. Его губы пахли вином, а щеки духами. Он сделал шаг к двери. — Все это несколько неожиданно, я знаю, но было бы ужасно, если бы я заставлял вас мучиться после того, что случилось между нами. Я люблю вас, Мария. Северные цветы не похожи на южные, но аромат их столь же сладок, а бутоны столь же свежи. Отдыхайте, моя леди, мне о многом нужно поговорить с вами. Спокойной ночи.
Дверь захлопнулась. Мириамель вскочила с кровати и закрыла ее на ключ. Потом она вернулась под одеяло.
Мрак сгущался.
— Я теперь рыцарь, верно ведь? — Саймон провел рукой по густому меху на шее Кантаки. Волчица бесстрастно посмотрела на него.
Бинабик оторвался от куска пыльного пергамента и кивнул:
— После подавания клятвы твоему Богу и твоему принцу. — Тролль вернулся к рукописи Моргенса. — И это удовлетворительно сказывается на твоих рыцарских свойствах.
Саймон глядел вдаль, за каменные плиты Сада Огня, пытаясь найти слова, которыми можно было бы выразить его мысль:
— Но я не вижу… никакой разницы. Я теперь рыцарь и мужчина… Почему же я чувствую себя как тот же самый человек?
Повторно оторванный от чтения, Бинабик ответил не сразу:
— Питаю сожаление, Саймон, но я не был достаточно внимательным для выслушивания. Не мог бы ты повторить все сначала?
Саймон нагнулся, поднял камень и швырнул его в подлесок через каменные плиты. Кантака бросилась за ним.
— Если я уже взрослый и рыцарь, почему же я чувствую себя как тот же глупый судомой?
Бинабик улыбнулся:
— Не ты один в этом мире имеешь подобные размышления, друг Саймон. Приходит новый этап для жизни, и ты добиваешься очень большой награды, но в тебе самом не протекает никаких изменений. Джошуа производил тебя в рыцари за храбрые поступки, которые ты совершал на Урмсхейме. Если ты изменялся, то не вчера, на церемонии, а очень раньше — на горе. — Тролль рассеянно похлопал Саймона по голенищу сапога. — Не сам ли ты говаривал, что кровь дракона, пролившись, указывала тебе путь.