Но к 1907 г. обстановка резко изменилась: деспотическая власть шаха поколеблена и надломлена в корне, прежнее обаяние пало, любовь народа к шаху сомнительна. В рапорте от 27 июля Ляхов доносит: «нынешнего шаха никто в Тегеране шахом не признает и называют его не шах Магомет-Али, а Миндали-Мирза (Миндали — сокращенно от Магомет-Али, Мирза — принц)». При торжествах, ели еще и раздаются крики «Да здравствует шах, преданный Конституции!», то никогда не раздавалось криков «Да здравствует шах Магомет-Али!»…
Сам шах не представляет собой сколько-нибудь выдающегося государственного деятеля: не обладает ни величием, ни сильной волей, ни твердым характером и к тому же подвержен алкоголизму в такой степени, что уже часто страдает тяжелыми последствиями этой болезни — белой горячкой с галлюцинациями зрения с слуха, не имея при этом верных советников, способен на внезапное и необдуманное решение, могущее привести к катастрофе его самого, династии Каджаров и всех близких к нему лиц.
В такой обстановке власть шаха в Тегеране поддерживается исключительно казачьей бригадой, тем сомнительнее стало положение русского полковника в роли не только инструктора, а полновластного начальника войска слабого шаха, находящегося в открытой борьбе с меджлисом и народом.
Естественно, появляется вопрос. При данных обстоятельствах, не на ложном ли пути стоит русский полковник и не отразятся ли вредно на интересах России та роль, которую он принял на себя еще при старом режиме, при совершенно иной обстановке, когда эта роль была в согласии с интересами России или не могла вызвать вредных для русских интересов осложнений. Подобный вопрос тем тревожнее и важнее, что эту роль русский полковник продолжает выполнять с прогрессирующим успехом, видимо, считая ее в полном соответствии с русскими интересами.
Как офицер российской императорской армии, русский полковник должен воспитывать персидскую бригаду в непоколебимой преданности законному верховному повелителю Персии, иначе действовать в иностранной армии русский инструктор не может. Не переставая быть русским офицеров. В интересах ли России, чтобы русский полковник был начальником «преторианцев» шаха, который находится в борьбе с парламентом? При этом русский полковник по приказу шаха направляет бригаду для подавления вооруженной силой революции и уничтожает меджлис? Тем самым, навлекая на себя, а, следовательно, на Россию, негодование и злобу той части персидского населения, которая восстала против деспотизма шаха и произвола его правительства, и которая составляет подавляющее большинство населения.