. У туркмен, как и у других кочевников, не существовало нравственных категорий, в европейском значении этого слова. Косоговский приводит в качестве подтверждения туркменскую пословицу, которая гласит: «Если сильнейшие тебя, грабят кибитку твоего отца, то присоединяйся к грабителям, ибо в каждом грабеже ты должен иметь свою долю»
[231]. Руководствуясь этим положением, кочевники, как правило, сводили счеты между собой, преследуя единственно доступную для них цель — получение наживы путем грабежа. Однако безусловными объектами признания и отчасти поклонения, для кочевников являлись два главных импульса: преклонение перед сильнейшим и «кесмат», т. е. судьба, предопределение.
Ситуация в регионе осложнялась в связи с присоединением к России Туркестанского края, и превращением его в Закаспийскую область, через которую уже проходили российские железные дороги. Вопрос о туркменских племенах ямутов, населявших Мерв и берега Теджена, стоял достаточно остро[232]. Существовавшее в юго-западной части Закаспийской области положение было сопряжено с большими неудобствами, по причине периодических перекочевок ямутов из области в пределы Ирана, где находились их зимние стойбища и пахотные земли и обратно. Этими перекочевками ямуты пользовались, чтобы уклониться от уплаты российским властям податей, и, вместе с тем, во время своего пребывания на персидской территории, они совершали набеги на оседлое население Астрабадской провинции. Будучи не в силах обуздать своеволие туркмен, астрабадские власти, после перехода кочевников в российские пределы, обращались к закаспийскому начальству с требованиям и о возвращении награбленного имущества. Кочуя в степях до самого Атрека, составлявшего границу между Россией и Персией, но не составлявшего границы для туркменских племен, свободно передвигавшихся по территории и получивших название «двуданников»[233]. Помимо этого, персидское правительство предъявляло претензии по поводу другого туркменского племени гоклан, ранее оттесненное за реку Атрек, которое возвращалось на прежнее место жительства и поступало в российское подданство. В этих переходах персидское правительство усматривало явное нарушение конвенции 1845 года о переселении, заключенной между Россией и Персией[234]. К тому же, 4 влиятельных хана и 16 старшин различных мервских племен неоднократно присылали прошение русскому посланнику в Тегеране, в котором ходатайствовали о принятии мервского населения под покровительство России, и обязывались подчиняться русским распоряжением[235]