У меня перехватило дыхание, когда он провел своими сильными руками по моей талии и стянул с меня футболку. От его ладоней на моей коже, прижавшихся так плотно, мурашки побежали по моим рукам, и появилась тянущая боль в низу живота.
— Это напоминает навязчивую идею, но звучит ещё и так сексуально, но только потому, что это говоришь ты, — тёмные чувства и воспоминания всколыхнулись во мне. Последний человек, который был одержим мной, пытался убить меня.
Конрад стянул с меня рубашку и притянул меня ближе, так что мы оказались грудь к груди:
— Я не Брендон, — он посмотрел мне в глаза. — Я никогда не причиню тебе вреда. До того, как я встретил тебя, мне незачем было жить. Я всё ещё жив, потому что умею убивать. Не было других причин. Я понимал, что не состарюсь, не заведу семью и не буду делать того, что делают нормальные люди. Я был оружием, вот и всё, и меня это устраивало. Я перестал нормально к этому относиться с тех пор, как увидел тебя.
Я чувствовала то же самое. Как будто я замерла навсегда в своем цветочном магазине. Изо дня в день я пыталась примириться со своим прошлым и сосредоточиться на будущем. Но даже когда я уже что-то построила, я никогда не чувствовала, что завтрашний день — это то, чего я жду с нетерпением. Это был просто ещё один день. До него. До тех пор, пока я не стала слишком часто выглядывать в окно, чтобы посмотреть, там ли машина, там ли он. А когда он там был, мне становилось легче дышать.
— Почему? Почему ты и я?
Кон заправил мне за ухо прядь моих волос и поцеловал в лоб.
— Не знаю. Может потому, что так должно было случиться, просто суждено было?
— Расскажи мне что-нибудь о себе, — я прижалась к его плечу и опустила голову ему под подбородок, когда он провел кончиками пальцев по моей спине. — Что-то, чего никто не знает.
— У меня тут бешеный стояк из-за горячей брюнетки, которая предпочитает поговорить, вместо того, чтобы заняться делом.
Я легонько укусила его грудь, но он не отреагировал, так что я сдалась и отстала, чтобы не прокусить до крови:
— Ах, ты засранец!
Он хмыкнул.
— Это всем известно.
— Расскажи мне что-нибудь реальное, — я поцеловала след от укуса. — Пожалуйста?! Расскажи мне ещё одну историю из твоего детства или юности. Сколько тебе лет, кстати?
— Тридцать три.
— Почти на восемь лет старше, чем я. Означает ли это, что мне нужно называть тебя «папочкой»? — я улыбнулась, прижавшись к его коже.
— Мне всё равно, даже если бы ты называла меня королевой Елизаветой, сколько угодно, лишь бы ты была на моем члене.
Я фыркнула:
— Ужасно!
Успокоившись немного, я сказала: