Чарли.
После сытного обеда из рыбы и пюре из корня цикория я снова промыла ему рану и уложила в постель. У Конрада улучшился цвет лица, и он сумел сделать круг по хижине довольно неплохо, опираясь на костыль, который я сделала для него.
Он уставился на меня, его тёмные волосы были в сексуальном беспорядке, а легкая небритость превратилась в небольшую бородку. Я села рядом с ним и провела рукой по его щеке.
Он прижался губами к моей ладони:
— Завтра я встану и пройдусь. Без костыля.
— Нет, сто процентов не сможешь, — я покачала головой.
— Мне и не нужно, — он провел зубами по ребру моей ладони. — Мне просто надо встать на ноги и сделать несколько шагов.
— О тебе раньше никто никогда не заботился?
Он приподнял брови и скривил губы, обдумывая это:
— Нет.
Я проследила взглядом одни из самых длинных шрамов вдоль его торса:
— Кто же зашивал их все?
— Я сам.
— У тебя никогда не было… — я тяжело сглотнула от того, каким глупым мне показался этот вопрос. — Постоянной девушки?
Улыбка заиграла на его губах, когда он снова поцеловал мою ладонь:
— А что? Ты будешь ревновать?
— Нет! — «Да!» — Мне просто было любопытно.
Он схватил меня за предплечье и притянул к себе, а потом поцеловал в челюсть:
— У меня было много женщин.
Я напряглась и попыталась отстраниться, но он прижал меня к себе со словами:
— Ни одна из них не была такой, как ты. Ни одна из них не значила ничего, — он удержал мой подбородок между большим и указательным пальцами. — Когда я увидел тебя, что-то внутри меня — что-то, что я думал, давно умерло — щелкнуло. Тогда я этого не понимал, но теперь понимаю. Ты для меня та самая. Первая, последняя, единственная, к которой я хочу прикасаться или которую хочу попробовать. Единственная, за кого я хочу убить. За кого я готов умереть.
У меня по телу побежали мурашки, мысли в голове метались. «Это что, убийца только что признался мне в любви?» Он не произнес этого слова, но я не могла представить лучшего способа, чтобы полностью передать эмоции. Я вздохнула и чуть не поперхнулась воздухом, когда внимательный взгляд его сапфировых глаз открыл мне темную душу, что была у него внутри. Как будто бархатная, та чернильная тьма поглотила весь свет. Но кому нужен свет, когда тебя уносит на крыльях Ангела Смерти?
— Не отвечай, тебе не нужно ничего говорить, — он поцеловал меня в шею. — Я знаю, это слишком сложно. И, честно говоря, это не имеет значения. Я буду чувствовать всё то же самое, независимо от того, скажешь ли ты мне идти к черту, или что ты любишь меня, или что тебе нужно время, чтобы подумать, — или что-нибудь в этом роде. Ничто не изменится, я знаю, что это правда. Ты моя. Ты всегда была моей. Мне просто нужно было найти тебя.