— Если бы я не успела узнать тебя получше, то сказала бы, что ты говоришь как ревнивый парень.
Его глаза загорелись от гнева, и он подскочил с места. Удар тыльной стороной его руки пришелся, как в тумане, и мою щеку обожгло болью, а голова откинулась в сторону.
Я повернулась лицом к нему и спросила:
— Ты нервничаешь, потому что я задела за живое?
Он снова ударил меня. Жестокий удар заставил меня замолчать, в то же время больно раня и царапая кожу. Схватив меня за волосы, Берти дернул меня за голову, заставляя смотреть ему в глаза.
— У тебя рот просто не закрывается! У меня есть идеи, как найти ему лучшее применение, — сказал он и обернулся к парням на диване. — Развяжите её.
Один из них встал и подошел ко мне. Его короткие пальцы распутывали узлы на моих ногах. Когда ноги были освобождены, мне показалось, что в мои ступни вонзились иголки, до того они затекли.
Берти вытащил нож из кармана и со щелчком открыл его, когда мужчина освободил мои руки от верёвок.
— Сделаешь хоть одно движение, которое мне не понравится, и это будет в твоем ухе. Поняла меня?
Я не ответила, только потерла запястья, когда коренастый мужчина отпустил их.
— Встань на колени, — сказал Берти, взмахнув ножом.
— Нет! — ответила я. Мой голос прозвучал твердо, хотя внутри у меня всё скручивало.
Он схватил меня за волосы и потянул на пол. Я сильно ударилась коленями, меня резко накрыло волнами боли, почти такой же, как та, что пронзала кожу головы.
— Не шевелись, — последовало указание от него. Он отпустил меня, расстегнул ремень одной рукой и потянулся к пуговице на своих черных брюках.
Моя тошнота усилилась, и я стала озираться в поисках какого-нибудь выхода. Рамон ухмыльнулся мне, а двое других мужчин перестали следить за игрой и смотрели на нас, как голодные гиены.
Тут дверь за спиной Берти распахнулась, и вошёл мужчина постарше.
Он прищурился, посмотрел на меня и проговорил:
— Ты та самая цветочница, про которую я так много слышал?
От его взгляда у меня мурашки пробежали по позвоночнику, и я не могла сказать, кого ненавижу и боюсь больше — его или Берти.
— Винс, не так ли? — уточнила я и приподняла подбородок.
— Ты стоила мне огромных денег, — проговорил он. У него сжалась челюсть, он схватил меня за руку и, дернув, рывком поставил на ноги.
Я еле сдержала крик, который рвался из моего горла, но я не собиралась доставлять ему такого удовольствия. По крайней мере, промежность Берти больше не маячила у меня перед глазами.
— Дай взглянуть на то, что я купил, — с этими словами он отпустил меня и отступил назад. — Берти опять плохо с тобой обращался?