«Воскресенье», – напомнила я себе, пытаясь уснуть. Эрик вернется в воскресенье. В тот же день, что и Лорен. (Нет, я не буду думать о том, что происходит между мной и Лореном и что это было частью «занятости», из-за которой я не скучала по Эрику.) И какого черта детективам нужно было поговорить с Лореном? Никто из нас не мог этого понять.
Я вздохнула и постаралась расслабиться. Меня правда жутко раздражало, что нужно было уснуть, а не получалось. Но мозг не отключался. В голове крутились мысли не только о Крисе Форде и Брэде Хидженсе, но и о том, что скоро мне нужно звонить в ФБР и притворяться террористом. Добавьте к этому тот факт, что я почти не продумала круг, который мне придется наколдовать, и Ритуал Полнолуния, который нужно провести, так что неудивительно, что моя голова была готова взорваться от ужасной ноющей головной боли.
Я взглянула на будильник. Было 10:30. Еще четыре часа до того, как мне нужно будет встать и позвонить в ФБР. А потом попытаться пережить этот день, ожидая новостей о происшествии на мосту (которое, надеюсь, предотвратят) и известия о том, как нашли Хидженса (надеюсь, живого). А еще придумывая, как провести Ритуал Полнолуния, чтобы не опозориться.
Стиви Рэй, которая, клянусь, могла заснуть стоя на голове посреди бури, тихо посапывала в другом углу комнаты. Нала свернулась клубочком на подушке рядом с моей головой. Даже она перестала жаловаться и дышала глубоко, храпя по-кошачьи. Я забеспокоилась, не нужно ли мне проверить ее на аллергию. Она много чихала. Но потом я решила, что просто настойчиво добавляю себе все больше проблем. Кошка была толстая, как жирная индейка. То есть у нее словно был кармашек на животе и она могла спрятать там стадо маленьких кенгуру. Вот почему она тяжело дышала. Носить весь этот жир наверняка не просто.
Я закрыла глаза и стала отсчитывать овец. Буквально. Это должно было сработать. Правильно? Поэтому я представила в голове поле с забором и воротами и прикольных пушистых овечек, перепрыгивающих через ворота. После овцы номер 56 цифры стали расплываться в моем мозгу, и я наконец провалилась в прерывистый сон, где заметила, что на животных была красно-белая футбольная форма «Юниона». Через забор (он теперь был похож на мини-ворота) их направляла пастушка. Во сне я грациозно парила над стадом, словно супергерой. Лица пастушки не было видно, но даже со спины я могла определить, что она высокая и красивая. Ее рыжевато-каштановые волосы достигали талии. Она словно заметила, что я смотрю, и повернулась, обратив ко мне мшисто-зеленые глаза. Я улыбнулась. Конечно же, Неферет всем руководит, пусть это даже просто сон. Я помахала ей, но вместо того, чтобы ответить, Неферет опасно сузила глаза и внезапно резко развернулась. Рыча, как дикое животное, она схватила овцу, играющую в футбол, подняла ее и одним отработанным движением вспорола ей горло необыкновенно длинными ногтями. Потом она зарылась лицом в кровоточащую шею животного. Я ужаснулась, но то, что делала Неферет, меня также и притягивало. Хотелось отвернуться, но не получалось. А потом тело овцы начало сиять, словно волны жара исходили от кипящего котла. Я моргнула и осознала, что это больше не овца. Это Крис Форд, и его мертвые глаза широко открыты. Они застыли, обвиняюще уставившись на меня.