— О-о, эта дама — то самое «увлечение» короля, которое вызывает такое неодобрение со стороны милорда Хайда, — с удовольствием отвечал прелат. — Еще в своем изгнании Карл любил эту женщину2, в изгнании же она отвечала ему взаимностью. И теперь, если не по титулу и крови, то по сути, она — истинная королева Англии.
Епископ ненадолго прервался, чтобы оценить впечатление, оказанное его словами на архидьякона: в этот раз Люциус действительно заинтересовался.
«То, что нужно» — внутренне улыбаясь, подумал архидьякон.
— Обрати внимание на ее окружение, — продолжал тем временем довольный епископ. — По численности оно сравнимо со свитой Екатерины, а по именам и вовсе превосходит ее. Граф Шефтсбери, барон Арлингтон, герцог Бэкингем: сплошь богачи да лорды и… уж не принца ли Джеймса я вижу среди них?!
Люциус всмотрелся в лицо особы указанной ему прелатом.
— Кажется, вы правы, ваше преосвященство, — сказал он. — Этот человек как две капли воды похож на Карла I, изображение которого мы видели в одной из галерей дворца по пути сюда.
— Подумать только, сам герцог Йоркский! — воскликнул епископ. — Похоже, дни Эдуарда Хайда действительно сочтены: не пройдет и полутора лет, как он лишится остатков своего влияния.
— Хм, милорд Хайд конечно стар и уже сейчас не имеет достойной поддержки. Но, так или иначе, он первый министр его величества… — задумчиво пробормотал архидьякон, и с нотками сомнения в голосе спросил: — Вы всерьез считаете, что «увлечению» Карла II под силу свалить лорд-канцлера?
— О да! — уверенно ответствовал епископ. — Брат короля и любовница короля — это те силы, с которыми должно считаться даже канцлерскому могуществу. А уж если эти силы в расцвете своего влияния объединятся… — прелат не договорил, но было ясно, что ничего хорошего от такого альянса графу Кларендону ждать не приходится. — Впрочем, — заметил епископ, — мне казалось, что ты и без моих рассуждении больше тяготеешь к партии миссис Палмер.
— Так то оно так, ваше преосвященство, но мне все же не хотелось бы допустить ошибку в столь важном деле как выбор будущих союзников, — флегматично проговорил Люциус. — И посему я очень рад, что своим мнением вы подтвердили мои предпочтения.
Епископ засмеялся: дальновидность и предусмотрительность архидьякона пришлись ему по душе, а окончательное решение порадовало.
— Ты не пожалеешь о том, что отдал ей предпочтение, Люциус, — сказал он и, жестом приглашая архидьякона проследовать за ним, добавил: — Но давай же приблизимся к леди Палмер и окажем фаворитке те почести, в которых отказали лорд-канцлеру и даже самой королеве.