И все же, свободой воли грех не воспользоваться, поэтому дозволим себе еще одно предположение, пусть и из области фантастики, а именно: допустим множественность измерений реальности, в каждом из которых мы в разных ситуациях прошлого выбирали иные пути, иные решения, иные слова и иные действия. Тогда в каком нибудь из этих измерений мы могли бы быть не здесь — на лекции, — а где-нибудь в другом месте, скажем в Париже. Или даже здесь, но, например, за другой партой. Сложив же все эти альтернативные реальности получилось бы, что мы находимся в одно и то же время абсолютно везде. Это перспектива свободы воли — можно быть кем угодно и где угодно. Проблема в том, что для нас реальность одна, и пусть за нами остается невообразимая масса упущенных возможностей, а перед нами простираются в том же количестве новые, в одно время мы можем быть только в одном месте. Отсюда антипатия, вражда и конкуренция, если несколько человек метят на одно и то же «место», скажем на вершину пьедестала, президентское кресло или рядом с одним и тем же человеком. Отсюда же симпатия, дружба и любовь, если люди видят свое «место» рядом с другими и не стремятся занять их «место».
Рассуждать можно до бесконечности, но с нас пока достаточно и этого, потому как целью нашей было пошатнуть былые представления и породить сомнения. Для чего? Все просто. Один известный французский философ, — Рене Декарт, — в одной из своих работ предлагал усомниться абсолютно во всем: в достижениях наук, в прошлом опыте, даже в достоверности всей той информации, которую мы получаем посредством органов чувств. Декарт предлагал дойти до такой точки сомнения, когда ничего достоверного, кроме факта самого сомнения, уже не останется.
Итак, вместе с Декартом, мы уничтожили «все». Теперь, как и планировали, начнем возводить «все» с нуля. Как? Наряду с великим уничтожителем — «сомнением», должен быть великий созидатель, поэтому я предлагаю вам представить себе ту пустоту, которой мы достигли, и убедиться в том, что в пустоте этой мы найдем отнюдь не факт сомнения, а мысль, ведь только отсутствие мысли нельзя себе представить, ибо само представление пустоты уже будет мыслью, что, кстати, приводит нас к известному изречению все того же Декарта: «сogito ergo sum», более знакомому нам в переводе «мыслю, следовательно существую». Вот эта то «мысль» и будет нашим творцом и созидателем. «Мысль» мы возьмем за абстрактную единицу, следующим порождением которой будет, неважно какая, главное, что в любом случае, мысль — ее образ и подобие. Тогда, вне абстрактного значения, «мысль» не имеет ни конца, ни начала, но в известном смысле последовательна. Уже отсюда мы можем вывести первый закон нашей новой науки: схожесть или аналогия сущности предшествующего и последующего, творца и творения, макро- и микрокосмов; другими словами — бесконечность.