В продолжение всего дня Фауст мысленно возвращался к своему сновидению, и оно придавало ему сил и уверенности, ведь сегодня для Фауста был очень важный день — сегодня, молодой ученый, со студенчества изучавший сновидения, годами анализирующий свои сны и сны родных, друзей, добровольцев, мог, наконец, получить признание и финансирование своих исследований от Академического совета. К этому дню он готовился очень давно, в свой доклад и презентацию в Академии Фауст вложил всю свою страсть ученого, изложил в нем все свои весьма остроумные и интересные исследования, поделился довольно смелыми ожиданиями, но… наткнулся на холодную и суровую реальность.
— Бесперспективны!? Бесперспективны, говорите вы? — возмущался он только-что вынесенному его исследованиям вердикту Академического совета. — Но ведь едва ли не все науки обязаны снам. Месроп Маштоц создал армянский алфавит по подсказке ангела во сне; открытия математика Сриниваса Рамануджане принадлежат индуистской богине, писавшей уравнения в его снах; Фредерик Бакинг во сне открыл инсулин; Фридрих Кекуле увидел во сне молекулу бензола, а периодическая таблица Менделеева, как и история ее открытия, известна всему миру. И вы говорите бесперспективны? Простите, если утомил вас перечислением всех этих удивительных случаев, но я хотел лишь подчеркнуть, что сновидения внесли свой вклад в науку и могут сделать это вновь. А значит, у моих исследований есть перспективы! И не малые.
Но горячности и смелым амбициям молодого Фауста противостояла спокойная и рассудительная серьезность членов Академического совета.
— Тем не менее (и ты сам это заметил), — начал один из них в ответ на тираду Фауста, — все перечисленные люди были учеными, и все они были одержимы проблемой каждый в своей области, одержимы настолько, что, в конце-концов, находили ее решение. Да, во сне. Но никто из них не изучал собственно сновидений, потому, что человек одержимый сновидениями найдет во сне, — он пожал плечами, — лишь сновидения. Прости Фауст, но я вынужден повторить: твои исследования бесперспективны.
Фауст покинул Академию оглушенный, словно ему отвесили тяжелую оплеуху. Он шел по влажным после дождя улицам серого города, ни на что и ни на кого вокруг не обращая внимания. Он был подавлен и не заметил даже как ноги сами привели его к медицинскому институту, где он преподавал, работал и в одном из помещений которого, арендованном им специально для этих целей, проводил свои исследования сновидений. Теперь все это было ему уже не нужно: годы исследований ушли впустую, надежды обратились в прах, а планов на будущее не было. Абсолютно потерянным бродил ученый по своему кабинету с невидящим взором и отсутствующими мыслями, как вдруг, голову его посетило страшное в своей решительности намерение: «Мир сновидений — все для меня! Что ж, туда и отправлюсь!».