— Оля! Оля!
— Чего тебе?
— Это что такое?
— Трусики.
— Чьи? Ксюхины?
— Мои.
Оля подошла в плотную к мужу, ненароком задев его своей грудью, молча взяла их и ушла в комнату дочери. Там прижавшись к двери спиной стала прислушиваться. Сначала стояла тишина, потом раздался мат. Она довольно улыбнулась и пошла спать.
Дима стоял под душем и размышлял. Когда Оля коснулась его своей грудью, его словно током прошибло. Точно также, когда Леля провела языком по его шее, там у машины. Как такое может быть? И эти трусики? Они были такие сексуальные. Но его жена и сексуальность это две разные вещи. Как шпильки и сапоги. Как норковая шуба и фуфайка. Черт. Черт. Черт. Его мозг отказывался анализировать, и Дима пошел спать.
Приближался вечер соблазна. Дима в нетерпении поглядывал на часы. Скоро рабочий день закончиться, нужно заскочить домой, принять душ. И ехать по адресу. Купить цветы и шампанское, великий джентльменский набор. Дома, как всегда в последнее время, никого не было. Ольга почему-то всегда отсутствовала. Но было некогда задумываться об этом. Надо спешить. Через полчаса Дима уже садился в такси. Вот этот дом, подъезд, 5 этаж, квартира. Позвонил. Дверь открылась, и Дима вошел в квартиру. Везде царил полумрак, только из комнаты мягко струился свет. Пряхин пошел туда. Большая квадратная комната, шторы плотно закрыты, посередине двуспальная кровать. На поверхностях мерцают маленькие свечки, шоколадные свечки. Запах приторно сладкий, но не раздражающий. Вдруг заиграла музыка, медленная конечно же. Дима резко развернулся, но никого не увидел. Он прошел и сел на кровать, поскольку другой мебели в комнате не было. И тут в дверях появилась она, Леля. Дыхание тут же сбилось, в штанах стало тесно. Леля медленно подходила к мужчине. На ней была прозрачная черная сорочка, которая едва достигала середины бедра. Черные чулки в сеточку и туфли на шпильках. Сквозь сорочку просвечивала грудь, соски блестели из-под нее. Грудь ничем не сдерживалась, поэтому при каждом шаге вздрагивала, соски подпрыгивали и манили. На лице черная маска, глаза подведены золотой краской, что и соски.
— Ты будешь меня слушаться? — тихо прошелестел голос Лели. Дима хотел ответить, но язык его не слушался. Он только кивнул. Леля развернулась и подошла к подоконнику. Обалдеть! Сорочка полностью открывала спину, а вдоль позвоночника был золотой узор, который уходил вниз. Леля развернулась, в руках был бокал вина и какие-то тряпочки. Она медленно подошла к Дмитрию и опустилась перед ним на колени.
— Выпей!
Дмитрий залпом осушил бокал и посмотрел сверху вниз на женщину. Леля привстала и ее грудь очутилась перед его ртом. Он не удержался и вцепился в нее зубами.