Я растерянно пожал плечами. Сергеич опять затарахтел ключом.
— Роддом какой?
— Не знаю…
Сергеич выругался и снова погрузился в какофонию эфира.
«Переговоры» продолжались довольно долго. Наконец, Сергеич оставил ключ в покое, подсел к столу.
— Всё, теперь ждать будем.
Мы пили кофе три с половиной часа. Я потерял всякое терпение. Сергеич был невозмутим:
— Корефан сделает!
Без двадцати четыре, когда мне пора было уже заступать на вахту, что-то там запищало. Сергеич принял радиограмму, протянул мне:
«лежит четвертом роддоме тчк родила мальчика зпт вес три двести тчк папаши коньяк тчк».
— Ура! — заорал я. — Сергеич, ты гений! Приходи утром, обмывать будем! Ну, я побегу, а то на вахту опоздаю.
— Стоять, папаша! А жену ты поздравить не забыл?
Кажется, за всю свою взрослую жизнь я краснел один раз — именно тогда. Быстренько написал телеграмму, сунул радисту.
— Спасибо, Сергеич!
Старпом уже прохаживался по мостику.
— У меня сын родился! — выпалил я.
— Поздравляю, — пожал руку старпом.
— Можно я подменюсь?
— Не терпится? — усмехнулся старпом. — Ладно, подними Семёнова.
Я ринулся с мостика.
— Погоди! — окликнул старпом. — Скажешь артельному, чтобы выдал, что надо.
— Так он спит уже…
— Скажешь, что я сказал.
Недовольный артельщик долго перебирал толстыми пальцами ключи, открывал кладовые, бурчал, но выдал палку варёной колбасы, несколько банок консервов и две бутылки «тропического» вина.
«Для разгона» — подумал я. Ведь у меня хранилось два литра чистого медицинского спирта, которые я уберёг специально для этого случая даже во время традиционной «отходной» попойки. Разбудил боцмана, поднял всех матросов. Буфетчица Люся помогла накрыть стол.
Трое суток не выходила на работу палубная команда. В артелке выбрали месячный запас вина. И лишь когда всё спиртное было выпито, я вышел на вахту. Старпом не сказал ни слова, и вообще начальство вело себя так, будто ничего не произошло. Рейс шёл своим чередом.
Ещё через пару дней пошли телеграммы от родных и друзей — сообщали о рождении сына, поздравляли. Я воспринимал эти сообщения уже со спокойствием состоявшегося отца, и теперь ждал окончания рейса.
Холодно на улице. Я затушил сигарету. Вспомнил несчастную сотрудницу. Значит, не хочет муж ей звонить. Захотел бы — нашел бы способ. Я-то знаю!