Незатейливая формула ада современного человека выведена давно: «Некуда пойти» (Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти?). Кажется, со времен Достоевского она совершенно не изменилась, да и вряд ли когда-то изменится… Каким же надо быть наивным (невинным?) оптимистом, чтобы всерьез полагать человека «венцом природы»!
В рассказе Хемингуэя есть один солнечный блик, фраза, брошенная пожилым официантом: «Каждую ночь мне не хочется закрывать кафе потому, что кому-нибудь оно очень нужно». Это хорошая фраза, просто чудесная, и мне бы следовало взахлеб написать пару страниц о том, что свет в окне, дескать, великое дело и прозрачная метафора заодно; задумчиво констатировать, что каждому из нас ночью нужен свет; погодя признаться, что в юности я мечтал держать кафе, которое будет работать всю ночь, до рассвета (потому что на самом дне долгой зимней ночи открытое кафе, окна которого гостеприимно источают леденцовый желтый свет, а из-за неплотно прикрытой двери доносится аромат свежего кофе, – это гораздо больше, чем просто кафе, это спасательная станция, контора по мелкому ремонту разбитых сердец, пункт раздачи таблеток от одиночества). Повторяю, это просто шикарная фраза. Но… Но.
По большому счету, она ничего не меняет.
1999 г.
Бродяги Дхармы
Два события случились со мной в один и тот же воскресный день и причудливо наложились одно на другое. Утром я читал «Бродяг Дхармы» Джека Керуака, а вечером попал в китайский ресторан, где возле столиков стоят аквариумы с рыбками – завораживающее зрелище. В течение полутора часов я наблюдал, как маленький усатый сомик пытается зарыться в декоративный грунт. Бедняга никак не мог взять в толк, что слой грунта драматически тонок, миллиметров семь, не больше, а под ним – твердое холодное стекло, в которое, как ни крути, не зароешься.
Ассоциативный ряд выстраивается сам собой, не так ли? Я меланхолично подумал, что эта трогательная глупенькая рыбка чертовски похожа на трогательных же героев Керуака… и вообще на подавляющее число людей, искренне полагающих себя адептами восточных (и не только; список можно дополнить по собственному усмотрению) религий. Ну да, ну да…
Еще одно (возможно, не менее поверхностное) наблюдение: герои Керуака, эти обаятельные «бродяги Дхармы» (как все мы, наверное) – полуангелы в одиночестве, наедине с собой… и полуобезьяны, когда собираются вместе. Извлеките человеческую особь из стаи – и обезьяна начнет умирать. Робинзоны поневоле, сходившие с ума и погибавшие от одиночества – тяжелый, но распространенный случай: наверное, обезьянья половина в них слишком велика. Впрочем, необитаемый остров, или столп в пустыне – это, пожалуй, излишество. Добровольная «духовная робинзонада» – необходимое и достаточное условие для умерщвления обезьяны… а уж «ангел» сам разберется с возможными проблемами по мере их возникновения.