– Нет. Все кончено.
– Почему?
– Для начала, я не хочу давать ему отцовских прав.
Я молчал.
– Для него, пожалуй, это стало неожиданностью. Само собой, – сказала она и несколько раз потерла руками щеки.
– А мне – не против?
Она положила обе руки на стол и еще раз пристально посмотрела на меня.
– Ты, похоже, немного изменился. Что-то в лице – и чем-то еще…
– Про выражение лица я не знаю, но считаю, что кое-чему научился.
– Я тоже, возможно, кое-чему научилась.
Я взял чашку, допил кофе из нее и сказал:
– Масахико теперь после смерти отца совсем не просто. Потребуется время, чтобы все успокоилось. А когда все поутихнет – думаю, вскоре после Нового года, – я хочу привести вещи в порядок, все собрать и перебраться из того дома обратно в нашу квартиру на Хироо. Ты не против, если я так и сделаю?
Она очень долго смотрела мне в лицо – будто после долгой разлуки увидела милый сердцу пейзаж. Затем вытянула руки и нежно ими накрыла мои, тоже лежавшие на столе.
– Если получится, я хотела бы попробовать все исправить. С тобой, – сказала Юдзу. – Признаться, я долго об этом думала.
– Я тоже, – сказал я.
– Я не знаю, как все сложится.
– Я тоже не знаю. Но попробовать стоит.
– Я вскоре рожу ребенка от непонятно какого отца и буду его воспитывать. Ты не против?
– Я не против, – ответил я. – И вот что еще. Я скажу, но только ты не подумай, что я спятил. Может быть, я и есть вероятный отец ребенка, которого ты собираешься родить. Мне так кажется. Может быть, тебя сделала беременной моя любовь, мои мысли о тебе издалека. Мой замысел – по какому-то особому каналу.
– Твой замысел?
– Такова одна из моих гипотез.
Юдзу задумалась над моими словами, а потом произнесла:
– Если так, то это чудесная идея.
– В этом мире нет ничего достоверного, – ответил ей я. – Но мы хотя бы способны во что-нибудь верить.
Она улыбнулась. На этом наш разговор в тот день закончился. Она вернулась домой на метро, а я на запыленной «королле»-универсал поехал в дом на горе.
Через несколько лет после того, как я вернулся к жене и мы стали жить вместе, 11 марта в восточной части Японии произошло сильное землетрясение. Я, сидя перед телевизором, наблюдал, как от префектуры Иватэ до префектуры Мияги один за другим рушатся и гибнут прибрежные города. Места, по которым я прежде бесцельно путешествовал на стареньком «пежо-205». Среди них наверняка был и тот городок, где я встретился с «мужчиной с белым „субару форестером“». Однако на экране телевизора я видел лишь останки многочисленных городков, сметенных и разметанных гигантским чудовищем цунами. Я не обнаружил ничего, что было бы связано