— Лекс?
— Да всё элементарно. Иду я по рынку, а тут на дороге ведьмочка. Молоденькая, хорошенькая до умопомрачения, а глазки любопытством так и горят. До самой стоянки нас провожала. Я запах и запомнил. А вечером смотрю — мышка с тем самым запахом. Я и сказал про рыжую, надеясь, что такой шанс ведьма вряд ли упустит.
— Ты сразу знал, что она ведьма, и не испугался?
— Кого? Этого невинного ребёнка?
А вот за ребёнка я хорошенько ткнула острым локтем в бок мужу. Берти усмехнулся по-доброму.
— Да, счастливый ты человек, брат. И жену себе нашёл под стать, и повеселился вдоволь.
Я посмотрела на Лекса и не сдержала смех, вспомнив, как он червяком болтался на моей метле.
Лекс по моему пакостному виду сразу догадался, о чём я подумала.
— Повеселился…
Берти перевёл заинтересованный взгляд на меня, а я предложила:
— Хочешь, и тебя немного развлеку после свадьбы? — я приподняла левую бровь и кокетливо взмахнула ресницами.
— А Лекс… возражать не будет? — не знаю, о чём подумал принц, может, об излишней ветренности ведьм, но муж меня понял правильно, как и оценил вопрос брата.
— Не буду, — злорадно ответил он.
А я уже представляла, как Берти будет отбиваться от метлы. Ведь я его сначала погоняю хорошенько, а потом прокачу.
— Лекс, последний вопрос, а куда вы княжну дели?
— Вот этого никто не знает.
Самозванная княжна Прирубежья с трудом поднялась на дрожащие ноги. Страху она натерпелась знатно, да и целый день бешеного полёта отнял последние силы. Некогда бывшая уверенной в себе и богатой, девушка оглядывала со слезами своё убогое состояние. Метла напоследок сделала самую гнусную пакость, приземлив её в зловонную жижу скотника. Богатый наряд превратился в вонючие и грязные тряпки, да и сама она походила на страшилище. Льющиеся слёзы оставили потёки на щеках, ветер ожёг прежде нежную кожу лица. Волосы сбились в колтун. А ещё и руки были все исцарапаны ведьминским чудовищем. Арлиссия поклялась себе, что больше никогда и близко к себе ни одного кота не подпустит. Не смогла она признать в чёрном демоне своего Перси…
Кое-как сняв верхнее платье, чтобы избавиться от назойливого запаха, она сковыряла с подола мелкий жемчуг и двинулась прочь от негостеприимного двора. Не хватало, чтобы её ещё и крестьяне избили. На улице ночь, кто, кроме воров, может шастать по скотникам?
Платье она бросила, сама еле на ногах стоит, а тащить куда-то набухшие грязью тряпки сил не хватит. Теперь скоротать ночь, утром найти какой-нибудь пруд или речонку, ведь не может же поселение находиться вдалеке от воды? Отмыться как следует, а потом искать путь домой. Уж там-то её встретят с должным почтением.