— Да, они потом долго будут его вспоминать.
* * *
— А я говорю, что завелось что-то в лесу. Страшное. Неизведанное, — разбойники вольготно расположились вокруг большого костра, на котором поджаривался пойманный заяц.
Шайка была небольшая, всего пяток человек, но действовали они хитро, дерзко и жестоко, из-за чего добыча никогда не ускользала из рук. Вот и сейчас разбойники праздновали очередное удачно завершённое дело, обсуждая странные звуки, которые они слышали, возвращаясь к логову.
— Грас, вот ты ему веришь? — один из разбойников обратился к главарю.
— Не-а, не верю, но в лесу и впрямь кто-то появился, — вожак был умным и предприимчивым человеком, а ещё и наблюдательным, что не раз спасало шайку от опасностей.
— Может, ведьма? — присоединился к разговору ещё один участник.
— Ведьма? А что, вполне возможно. Творит свой шабаш, напившись дурмана, и живность изводит пытками.
— Здесь? Брось, Мироха, они к столице и за десять вёрст не показываются. Боятся хвост прищемить, — возразил атаман, остальные обидно захихикали.
— Так тут не столица, а лес, — не успокаивался спорщик.
— И что? Ради чего ведьма будет рисковать своей шкурой? Нет, это что-то другое, — веско разбил его доводы атаман.
— Да, верещало оно знатно. Эхо целый час носило, так что жуть брала, — начавший разговор поёжился и потянул руку к костру, чтобы перевернуть и так поджаристую тушку другим боком.
— Я думаю тогда, что это оборотень. Выл и визжал, а это первый признак, — было высказано ещё одно предположение разбойником с неуёмной фантазией.
— Да не бывает никаких оборотней, сказки это! — Грас раздражённо бросил в огонь ветку, которой он пододвигал угли до этого.
— Не видел, так и не говори, — Мироха обиженно насупился, но снова не уступил.
— А я и говорю, потому как не видел, вот если бы своими глазами убедился… — вожаку уже надоели эти глупые бредни про нечисть.
— Тогда что? Бежал бы из моего леса, сверкая пятками? — я вступила в разговор, на голос тут же повернули головы. Чары надёжно прикрывали нас с Гардинором, позволяя увидеть лишь зверя, а вот слышать себя мы не мешали. Медведь жадно водил носом, чуя истекающее жиром сочное мясо, рот его разевался, обнажая острые зубы. Со стороны вполне могло показаться, что он так разговаривает.
— Медведь! — справедливо закричал один разбойник, когда наш скакун сделал шаг к костру.
— Оборотень! — выдохнул главарь, внеся уточнение и благополучно забыв свои же слова, что оборотней не бывает.
— Разбойники! — не осталась в долгу я, тоненько взвизгнув. Раз уж нас обзывают, то почему не ответить?