Я прихлопнул ладонью по столу и сказал: — Михаил Сергеевич! Надо уходить! Вам уходить, а нам надо — кому жить, кому выживать дальше и разгребать последствия вашего правления! Михаил Сергеевич уйдите красиво, громко хлопнув дверью, а? Так чтобы весь мир вздрогнул? Ну хотя бы Хохлы и Прибалты, а?
— Это как хлопнуть, чем? — скептически произнес Горбачев, — не вы ли, сейчас говорили, что у меня никакой власти, и никто не воспринимает мои решения всерьез?
— Формально, главный законодательный орган страны действует. Михаил Сергеевич, мое предложение созвать Верховный Совет СССР и исправить историческую несправедливость, допущенную в отношении РСФСР. Отменить дискриминирующие Россию по территориальному признаку постановления Президиума и Верховного Совета СССР, принять решение о проведении референдума в бывших автономных краях, областях и республиках в составе союзных республик, объявивших о суверенитете. И только после этого объявить о самороспуске высшего органа СССР. Вам надо подать в отставку, не дожидаясь импичмента и суда.
— Какого еще суда? — взвился Горбачев.
— Статью шестьдесят четыре уголовного кодекса РСФСР — "Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР" пока никто не отменял. Умышленно или нет, это еще тот вопрос! Если не будет государства, то и суда не будет, за изменением обстоятельств. А так — все возможно…
— Ну, Борис Николаевич, не ожидал, что вы до угроз дойдете! — Укоризненно посмотрел на меня Горбачев.
— Предлагаю взять паузу, подумать, что будем делать дальше, — вмешался Наразбаев, — не надо обострять все до краха.
Горбачев замолчал, пространно глядя в стену.
Я обратился к Председателю Верховного Совета Казахстана: — Нурсултан, мы должны с тобой все досконально обговорить в интересах наших народов, поэтому приглашаю после обеда к себе. А по остальным… давай через пару недель соберемся все у тебя в Алма-Ате, завершим бракоразводный процесс, понимаешь, порешаем как будем дружить, работать дальше. Думаю, если не будет отношений начальник — подчиненный, будет лучше всем!
— Вы столько наговорили Борис Николаевич, — отмерев, произнес, подымаясь из-за стола Горбачев, — мне все надо обдумать, я сейчас ничего не могу решить.
— Надеюсь, не на десять лет без права переписки наговорил, — хохотнул я, подскочив одновременно с Назарбаевым, — Михаил Сергеевич, сделайте еще одно доброе дело напоследок, остановил я Горбачева.
— Что еще, — агрессивно окрысился Горбачев.