"Повторим!" — Острота неприятия ситуации постепенно растворялась с каждой выпитой дозой.
"Что там чему не соответствует", — глупо улыбаясь смотрел я на левую руку, — "ну рука, дом, бульвар Тверской. Меньше бы пил реже бы "белочка" посещала. Вот и бульвар вспомнил, протрезвею и все остальное вспомню".
"Что-то быстро водка кончилась", — посетила меня ленивая мысль, перед тем как сознание ушло в страну то ли Морфея, то ли Бахуса.
Проснулся я лежа, уткнувшись носом в пол от того, что кто-то теребил меня за плечо и нудил над ухом.
— Борис, Боря проснись, ты где спать лечь умудрился? Ну вставай, опять надрался, алкаш несчастный! — зудел над ухом женский голос.
Голова трещит, во рту помойка, мысли разбегаются, а тут еще эта…зуделка. Надо попытаться сосредоточиться.
— Все, все… встаю, понимаешь, голова болит, ничего не помню, — заплетающимся языком выдал я наспех, возможную для себя индульгенцию, садясь на пол.
— Что с тобой Боря, — встревожено воскликнула Наина, — у тебя кровь на лице и шишка на лбу с кулак!
Опираясь на стул, я встал на ноги и посмотрел на стоящую передо мной женщину, смотрящую с немым укором.
— Пойду умоюсь, — еле выговорил я и, придерживаясь за стену, пошатываясь, направился в ванную комнату.
— Да ну его, мытье, — промахнувшись мимо ванной в сторону спальни, решил я и, упал на кровать, засыпая на лету.
Второе пробуждение было если и с помойкой во рту, то голова хотя-бы не болела.
На часах, висящих на стене перед кроватью, которые я ночью не заметил, было двенадцать часов дня. Из кухни доносился ароматный запах какой-то стряпни.
Все-таки надо встать, умыться и идти на разборки. Обув тапки, я направился в ванную. В шкафчике рядом со столешницей я нашел новую зубную щетку и пачку бритвенных лезвий. Разборный станок лежал прямо на столешнице. Посмотрел в зеркало, та же противная рожа, только еще и покарябаная. Быстро побрившись и освежившись, какой-то туалетной водой, я направился в сторону кухни, откуда доносились звуки готовки.
Я уже понял, что женщина гремевшая кастрюлями на кухне как бы моя жена — Наина.
На кухне шипело, шкворчало и парило. А еще изумительно пахло. Аромат свежесваренного борща и подливки курился над плитой. Желудок ворохнулся, явно намекал, что не прочь подкрепиться.
Спина суетящейся возле разделочного стола Наины, выражала недовольство вперемешку с негодованием.
— Жрать хочу, понимаешь, — рявкнул я, вваливаясь в кухню.
— Фу, напугал старый пень! — подпрыгнув на месте воскликнула жена. — Садись, супа налью. Горячего похлебаешь быстрее в себя придешь, — проговорила женщина помешивая черпаком борщ в супнице.