— Берн, все под контролем. Рассла-абься, — Ганс терпеть не мог, когда его напарничек вот так по-американски начинал тянуть слова. Словно полный рот жвачки набрал. — Ждем момента.
— Какой на хрен момент, — зло пробормотал в сторону Ганс. На его взгляд, момент был самый подходящий. На лодочной станции сейчас даже не подозревают, что они под колпаком.
— Берн, есть мнение, — прорезался в эфире голос Картера. — Тебе нужно проникнуть внутрь, и подтвердить факт драгсэйла (*Продажа наркотиков. Сленг оперативников). Возражения, предложения есть?
— Мне нужен надежный тыл.
— В чем дело, обеспе-ечим, — протянул Картер.
Ганс крадучись прогулялся вдоль живой изгороди, вросшей в ограду, отыскал подходящее место, перемахнул через чугунную решетку и осторожно двинулся по выложенной гравием дорожке в глубь парка, плотно обступившего невысокое двухэтажное строение — лодочный сарай. Возле причала, как он мог видеть сквозь ветви кленов и тополей, была пришвартована раскачивающаяся на волнах красивая моторная яхта, в ночи кажущаяся серой. Это и есть продавцы. Надо будет не забыть попросить коллег из амстердамского отделения, чтобы проверили портовую таможню на «вшивость». Там явно попахивает крысятиной.
Ганс шел, таясь, его шагов практически не было слышно, он словно обратился в серую, не привлекающую внимание тень. Пистолет доставать пока не стал, но держал руку наготове.
Дойдя до брусовой стены сарая, двинулся вдоль нее к крыльцу, отсвечивающему тонкой полоской света от неплотно прикрытой двери. Крыльцо высокое, по грудь, а Берна маленьким назвать сложно.
Ганс не успел даже взяться за резные полированные перила — почувствовал, как к затылку прилип холодный ствол пистолета.
— Спокойно. Разведи руки в стороны. Будешь дергаться, пристрелю, — бесцветным голосом произнес стоявший сзади.
Это не фатально. Ганс развел руки, и находившийся сзади тип ловко и быстро обыскал его. Вытащил из подмышечной кобуры «Глок 17» — к этой марке пистолетов Ганс привык еще в «Тени» — забрал наручники, рацию, полицейское удостоверение (между прочим, сержанта амстердамской полиции), и больше ничего не найдя, приказал:
— Иди вперед, куда шел, и без глупостей… Ты на мушке.
Да уж мог бы и не объяснять.
— Ладно, ладно, и в мыслях не имел.
Картер все должен слышать, он не может не понимать, что самое время прикрыть спину напарника.
Где обещанный надежный тыл?
Подталкиваемый в спину пистолетом, Ганс поднялся на крыльцо, и вошел внутрь здания. Пройдя недлинным темным коридорчиком, он со своим конвоиром попал на эстакаду, пересекающую помещение лодочного сарая по всей длине и проходящую над заливчиком, заполненным лодками и катерами. Заливчик был окружен дощатым настилом трехметровой ширины. В одной из лодок, изящной белой моторке, сидело несколько человек, одетых кому как бог на душу положил. А вот те, кто стоял на причале, были облачены в строгие однотонные костюмы темного цвета. Понятно, «пиджачники», люди весьма неуважаемого Берном человека, как раз являющегося одним из основных объектов разработки Ганса и его напарника, не к ночи помянутого. Идя по эстакаде, Ганс попробовал отыскать глазами знакомое лицо. Так, он здесь, значит, информацию Берну скинули не левую. Впрочем, когда Ганс спросит, ему сложно соврать…