Потом была медсестра из отделения скорой помощи, бессвязный разговор Ганса со стариками Эдвардсенами, пока Беркутов собирал их вещи, понимающее молчание Йохана. Ганс мучительно осознавал себя актером в нелепом психологическом спектакле, и это терзало его на части. В голове набатом стучался вопрос, уже озвученный Беркутовым — зачем они приехали? Что хотели узнать, увидеть? Только не этот тихий приют для тихо помешанных людей, прячущийся за маской благополучия, которой офицеры почти обманулись. Пожалуй, единственно нормальным являлся брат Криса, он молча пожал руки Алексу и Гансу. А старики просили, чтобы они приезжали еще, обязательно, старики верили их лживым обещаниям — но ни Ганс, ни Александр не собирались сюда возвращаться, никогда. Потому что иногда прошлое бывает непомерно тяжелым, и они не находили в себе сил еще раз пройти через этот ад вечной печали и скорби, скрытый фальшивым душевным покоем.
Покидая дом, Ганс обернулся на пороге…
«Я пронесу через свою жизнь память о лейтенанте Эдвардсене, но я не хочу видеть его мертвых следов на этой земле».
* * *
Столица Эквадора встретила их своей вечной весной. Склоны вулкана Пичинча были покрыты светло-зеленой дымкой растительности. Глядя на свежие пейзажи, два офицера незаметно для себя возвращались в накатанную колею жизни, из которой их выбила оказавшаяся неудачной затеей поездка в Норвегию.
Транспортник военного образца, доставивший в эту южноамериканскую страну двоих отставших полицейских и последнюю часть груза группы, был зарегистрирован на юридическое имя подставной фирмы по контролю окружающей среды. Скрипнув уставшими подвесками шасси, он шлепнулся на крайнюю полосу центрального аэропорта Кито.
Алекса и Ганса встречали. Светло-желтый японский микроавтобус с ребятами из отряда Беркутова, и синий «Ситроен-ксантия». За рулем легковушки сидела Герда. Основная часть группы прибыла сюда на день раньше, и никак не ожидала столь быстрого появления «отпускников» после специального предупреждения полковника. Но Берн с Беркутовым успели на последний рейс с оборудованием, иначе пришлось бы дожидаться спецрейса до Кито.
— Ну и воздух тут! — воскликнул Алекс, стоя на дюралюминиевой лесенке, поднесенной к обшарпанной двери самолета аэродромным рабочим. — Ощущение, что им надышаться невозможно.
— Еще бы — несколько тысяч метров над уровнем моря — отозвался Ганс.
Беркутов тем временем наблюдал, как открывается сдвижная дверь микроавтобуса и из салона появляется старина Джеф, с некоторым удивлением сталкивающийся глазами с Гансом. Одет он был в гражданское.