— Да? — Эстер улыбнулась ледяной улыбкой. — Но я не всегда придерживаюсь обычаев.
— Я в этом не сомневаюсь. Однако надеюсь, что в этом деле ваше отрицательное отношение ко мне лично не помешает вам принять разумное решение.
— Мне не улыбается перспектива предстать перед судом, вовсе нет.
— Если против вас возбудят дело, придется явиться.
— Что ж, сделайте так, чтобы мне не пришлось этого делать. Почему не прийти к полюбовному соглашению, как цивилизованным людям?
Поднятые брови Бирмингема ясно выразили его невысокое мнение о таком предложении.
— Но, дорогая Эстер…
— Я не хочу ни скандалов, ни шумихи.
— Скандал уже состоялся.
— Я знаю. — Эстер вспомнила странный тихий голос в телефонной трубке, свой панический ужас, из-за которого не могла ни ответить, ни повесить трубку. — С этим надо покончить. Я боюсь выходить из дома, боюсь посылать мальчиков в школу. У меня такое чувство, что за нами следят.
— Кто?
— Не знаю.
— Так что же вы предлагаете?
— Дать Телме денег, с тем чтобы она уехала из города. Когда ее здесь не будет, слухи утихнут, люди забудут о скандале, и я снова начну жить.
— Сколько?
— Пятьдесят тысяч долларов. Для меня ее исчезновение стоит того.
— А если она откажется?
— Не вижу для этого причин. Здесь ее не ждет ничего, кроме стыда, унижения и насмешек.
— Может, она этого и хочет — самоистязания и самоуничижения.
— Для этого Телма недостаточно чувствительна.
— Дорогая Эстер, в моей профессии одной из первых познаешь истину, что по внешности нельзя судить о том, кто чувствительный, а кто нет, и довольно долгое время не можешь наверняка определить, какое решение наиболее разумно. Насколько мне известно, миссис Брим — не заурядная femme fatale, за которой тянется шлейф любовных связей с женатыми мужчинами. Это добропорядочная женщина, впавшая в грех, которому обычно не поддаются добропорядочные женщины. А уж если такое случается, они страдают. Миссис Брим страдает, страдает вдвойне из-за трагических последствий своей измены. И мне кажется, что, пребывая в таком расположении духа, она едва ли согласится на ваше предложение купить ее отсутствие.
— Почему?
— Она может посчитать это вознаграждение за поступок, который сама осуждает.
— Вы увлекаетесь психологией.
Бирмингем позволил себе слегка улыбнуться, улыбка получилась натянутой.
— Вовсе нет. Я пользуюсь ею в своей практике.
— Все же насчет Телмы вы, по моему, заблуждаетесь.
— Вполне возможно. Я лишь один раз говорил с ней, вчера в присутствии ее адвоката. Она говорила очень мало, казалась равнодушной, отстраненной. В конце концов она пожаловалась на недомогание, — желудочные колики, тошнота и так далее. Это было, разумеется, чисто психосоматическое явление.