«Скажите ему правду или сочините что-нибудь», — произнесла Телма, но было ясно, что она хочет, чтобы он сказал правду, и вовсе не потому, что он способен сделать это мягко и тактично, она просто-напросто хотела снять это бремя с себя. Телма не собиралась больше возиться с Гарри, она не страдала, оттого что причинит ему боль, не собиралась просить у него прощенья или давать какие бы то ни было объяснения и вообще не хотела больше его видеть. Последнее обстоятельство представлялось Тьюри самым неправдоподобным. Три года все они считали супругов Брим идеальной парой. Те не спорили и не одергивали друг друга на людях, не перекидывались язвительными замечаниями в компании и никогда не рассказывали друзьям о недостатках друг друга. Тьюри всегда слегка завидовал им, так как сам он и его жена Нэнси частенько вступали в жаркие споры, которые обычно заканчивались обращением к чисто физиологическим терминам: «У тебя циклическая депрессия, какая была у твоего дядюшки Чарлза, этого несчастного параноика — нечего и удивляться, что дети проходят какую-то маниакальную фазу». Супруги Тьюри бросали друг в друга не пепельницы, а эдиповы комплексы, генетическую предопределенность и неврозы навязчивых состояний.
Гарри на заднем сиденье начал храпеть, негромко и чуть ли не застенчиво, словно опасался, как бы его не заставили повернуться на бок и стихнуть. Его храп почему-то выводил Тьюри из себя. Ему казалось, что это скулит во сне больной щенок.
— Гарри! — резко окликнул он друга.
— Ой, — откликнулся Гарри, как будто его толкнули локтем в живот. — А? Что? Что такое?
— Проснись.
— Видно, я задремал. Извини.
— Перестань ты извиняться всю дорогу. На нервы действует.
— А что на них не действует? — спросил Гарри, смиренно вздохнув. — Не прими это как упрек, старина. Мне не до того. Ты испытываешь стресс, только и всего. Научись расслабляться. Помнишь, я говорил тебе об оранжевых таблетках, которыми папа римский излечился от икоты?
— Да трудно забыть.
— У меня случайно оказалось с собой несколько штук. Прими-ка одну из них, а я какое-то время поведу машину.
Тьюри так же мало доверял водительским способностям Гарри, как и его таблеткам.
— Нет, спасибо, лучше я останусь в стрессе.
Гарри перелез на переднее сиденье и по привычке, ставшей дли него почти обязанностью, опять завел речь о Телме, о ее многих уникальных достоинствах. Гарри открыто не говорил, что все остальные женщины — просто куски мяса, но молчаливо предполагал это.
— …и вот Телма пригласила старика к нам домой и угостила его чаем. Она такая, ее сердце открыто каждому…