— …вы меня слушаете, Ральф?
— А? Да, конечно, конечно.
— И как по-вашему: права я или нет?
— Вы совершенно правы.
Надежный ответ. Всякая женщина желает услышать, что она совершенно права, особенно если она сама в этом сомневается.
— Ну вот, а ей это страшно не понравилось. Она сказала, не надо их подшлепывать, что бы они ни натворили. По ее мнению, я даже не должна грозить мальчикам, обещая отшлепать их, это, дескать, подорвет их доверие ко мне, а я в подобных случаях просто-напросто срываю на них зло. Вот я и спрашиваю вас: можно ли воспитать двоих нормальных шустрых мальчишек, не подшлепывая их время от времени?
— Не знаю. У меня четыре девочки.
— Да, это совсем другое дело. Девочки более… в общем, сними можно разговаривать.
Тьюри очень удивился.
— В самом деле?
— А кроме того, почему у нее хватает нахальства поучать меня, как надо воспитывать детей, когда она до сих пор ребенка не завела? — Эстер на секунду умолкла и отхлебнула кофе. — Это просто смешно.
— Что именно смешно?
— Раз уж она так любит детей, почему бы ей не завести своих?
— Кому?
— А о ком мы говорим?
— Я, должно быть, пропустил мимо ушей имя этой особы.
— Телма. Она так неравнодушна к детям, что странно, почему она не заводит своих.
Тьюри встал и носком ботинка поправил одно из поленьев. Блаженное оцепенение исчезло, музыка под сурдинку превратилась в современную оглушительную какофонию, и он оказался вынужден внимательно вслушиваться, чтобы различить партии и исполнителей — вот Гарри дует в тромбон, Эстер лихо управляется с барабанами, Телма извлекает стонущие звуки из кларнета, а Рон стоит за сценой с серебряной свистулькой, дожидаясь такта, на котором он должен вступить. А дирижер успел перекусить.
— В конце-то концов, она сравнительно молодая и здоровая женщина, — продолжала Эстер. — Гарри прилично зарабатывает и, по-моему, так же любит детей, как и она. Вы согласны со мной?
— Я об этом как-то не задумывался.
— Я тоже, собственно говоря. Но тут особых размышлений и не требуется. Я вижу, как Телма возится с нашими мальчуганами, и из этого делаю вывод, что она любит детей. Роди она ребенка — для них обоих это было бы благом.
«Да, конечно, ребенка, — подумал Тьюри, — только не того, который получился». Он вспомнил, что сказал Гарри, когда они возвращались из Уайертона: «Телме я еще ничего не говорил, хочу сделать ей сюрприз, но на этой неделе я побывал в двух агентствах по приемным детям, навел справки».
— Вы не согласны со мной, Ральф? А по-моему, ребенок — это как раз то, что им нужно.
— Да. Разрази меня гром — да!